Дальше мы переместились в дежурку, где дядя продемонстрировал копии свидетельства о регистрации, лицензий на осуществление охранной деятельности и на оружие, следом выписал квитанцию на двадцать одну тысячу рублей. Лемешев тянуть резину не пожелал, рассчитался на месте и пообещал перегнать машины прямо завтра с утра.
– Говорите, люди бывалые? – уточнил он, отсчитав четыре пятитысячные купюры и добавив к ним тысячную.
– Огонь и воду прошли! – подтвердил дядя Петя. – Кто-то даже в Афгане был. Не сомневайся!
– Я к чему спрашиваю, – подался вперёд Сева. – Если не в курсе, я перегоном машин из Европы зарабатываю. Тоже всё непросто, всякое в дороге случается, а тут подвернулась возможность двойную прибыль срубить. В Югославии война, машины там за бесценок распродают. И главное всё легально: перегоняй и ставь на учёт, можно даже без взяток обойтись!
– Ну это вряд ли! – рассмеялся я.
– В разы меньше заплатить придётся, – уверил меня Лемешев. – И на месте, и здесь. Но нужны люди. Поехали бы двумя бригадами, одна в Германию, другая на Балканы. А по России уже одной колонной. Если кто-то ещё и в ментовской форме с корочками будет – вообще красота. Договориться бы с каким-нибудь отпускником, а?
Дядька задумчиво потёр переносицу.
– Есть о чём подумать, – признал он. – Поговорю с людьми. Давай-ка телефонами обменяемся и на связи будем.
Дальше я в дежурке задерживаться не стал, уточнил только:
– Дядь, деньги в кассу внесёшь? – И отправился в мастерскую, где мы фасовали сахар и собирали мебель для Гуревича.
Впрочем, сейчас там никто не занимался ни тем, ни другим. Полиэтиленовые пакеты с сахаром лежали в картонных коробах, а недоведённые до ума диваны стояли у дальней стены, всеобщее внимание приковал к себе занятый подсчётом денег Воробей. Оно и немудрено: сегодня Гуревич рассчитался с нами по ваучерам за вторую половину ноября.
– Короче, чистыми получается шестьдесят кусков, – подвёл итог Дима Воробьёв.
– А чё так жидко? – скривился Чижов.
– Меньше ваучеров скупили и выхлоп с одного чека снизился, – пожал плечами Воробей и протянул Андрею стопочку банкнот. – Двадцатка в общак, так?
– Так, – подтвердил Фролов, проигнорировав печальные вздохи пацанов.
– Тогда, Серый, тебе четыре штуки, Дюше – двенадцать, а нам по шесть.
Озвученное распределение никого не удивило, поскольку Андрей, как организатор, получал двойную долю, а я в последнее время занимался скупкой ваучеров куда меньше остальных.
Получив деньги, Саша Романов азартно потёр ладони и предложил:
– Ну что – бухнём?
– Само собой! – поддержал его рыжий Евген.
А вот Костя Чиж вновь вздохнул и пробурчал:
– А на фига в общак столько откладывать?
Андрей Фролов сунул деньги в карман и нахмурился.
– Я не понял, Костя, тебе на жизнь не хватает? Да ты только на ваучерах две средних зарплаты поднял, а с нами ещё за сахар и мебель не рассчитались! И болт золотой не на последние взял, правильно?
Ни ростом, ни крепостью сложения Чиж ему особо не уступал, но мигом сдал назад, попытавшись обернуть всё шуткой.
– Да я не о себе беспокоюсь! Вон – Енот на нулях почти!
– Ты за меня не беспокойся. – Я достал из кармана и кинул на стол пачку дойчмарок. – Лемешев за машины забашлял.
Жека Зинчук присвистнул и потянулся к деньгам, но Воробей легонько хлопнул его по руке и взялся пересчитывать марки сам.
– Сколько там? – спросил рыжий.
– Семь сотен.
– А в рублях?
