– Да ты кто вообще такой?
Бас рявкнул в самое ухо, пол ушел из-под ног, тело мое поволокли прочь; рука была зажата в тиски, заведена за спину.
– Ну-ка. Давай вниз.
Заскрипели доски. Мы действительно стали спускаться. Проклятый панк не ослаблял хватку, заставляя меня сгорбленной химерой быстро-быстро перебирать ногами. Где-то позади нас осталась девушка по имени Анна, полная услужливой похоти и обольщения.
…Разум ее опьянен ядом, тело развращено грехом, а душа…
На миг перестал видеть саму темноту, а еще через миг различил вертикальные полосы зеленоватого света; полосы расширились, превращаясь в сплошное неяркое зарево. Меня подтолкнули вперед, на этот раз как будто даже вежливо, вроде как приглашая, выпуская, наконец, онемевшую руку из плена. Навстречу ринулся поток причудливого серо-зеленого тумана, пронизанный сладковатым запахом марихуаны, терпким амбре алкоголя и густой вонью животного. Смесь атаковала меня, и я пошатнулся в новых декорациях. Мы оказались в просторном зале, облицованном графитовыми матовыми плитами, испещренные влажными подтеками и брызгами. Под угольным потолком проносились яркие зеленые лучи лазера, разрезающие мутную атмосферу. В центре медленно вращался зеркальный диско-шар, кидая во все стороны разноцветные сполохи. Посреди зала громоздилась круглая невысокая сцена, из центра которой к самому потолку устремлялся блестящий металлический шест-пилон, за сценой чернели внушающих размеров колонки. Настоящим украшением этого места оказалась шикарная барная стойка с высокими табуретами; поодаль замерла пара бильярдных столов для игры в пирамиду22 с включенным над полотнами сочного зеленого цвета освещением, и огромных размеров кровать в виде сердца; по периметру в углах потолка притаились глазки видеокамер. Всюду витал густой дым вперемешку с медленно трассирующими змейками наркотического тумана. Все это меньше всего напоминало притон нечестивых панков; скорее место это было похоже на элитарный ночной клуб с правом входа по членским картам.
Панк появился передо мной как чертик из табакерки, окидывая презрительным, но настороженным взглядом. Безумного цвета глаза сверлили меня любопытством. В правой руке панк сжимал небольшой пистолет, отливающий вороненой тяжестью. Опасность, исходящая от него, теперь была более чем явной, не скрытая темнотой.
– Пиво будешь? – вдруг спросил он.
Я ошарашенно уставился на него и он, откровенно забавляясь моей реакцией, развязно и громко рассмеялся. Пирсинг на губах покрылся капельками слюны, превращая рот смеющегося в блестящую новогоднюю игрушку.
– Мне советовали попробовать ваш крафт, – негромко произнес я, не отводя взгляд с оружия в руке здоровяка. – Есть что-нибудь вроде имперского стаута? Сусла погуще, пены поменьше.
– Эстетствуешь? – ухмыльнулся панк. – Молодец. Имперские амбиции, значит, ну-ну.
Не убирая ухмылку с лица, он не спеша направился в сторону бара. Остановился, обронил:
– Что стоишь, догоняй.
Выразительно глянул мне в глаза, потом на оружие. Я кивнул и направился за ним.
– А с ней все будет в порядке?
Панк не ответил. Держа меня в поле зрения, он встал за стойку, положил пистолет на темно-коричневую столешницу, направляя ствол в мою сторону. Быстро окинул взглядом ряд пивных кранов, замерших перед ним изогнутыми шеями лебедей.
– Повезло тебе.
Резким движением новоявленный бармен явил свету классический пивной бокал без ручки, в меру изящный, сужающийся к верху и округлый внизу, устанавливая его на прорезиненную часть стойки. Нахмурился вдруг, полыхнул красно-кровавой частью своих выдающихся глаз.
