Я по глупости тогда так думала — ошибалась: настоящее есть у всего. Только девочек неправильно воспитывают — заставляют всегда думать о будущем. Светлом — пережитки коммунизма, наверное. Того самого, на заре которого секс сравнивали со стаканом воды, а потом в комсомоле решили, что секс равно любовь. Нет, первые строители коммунизма были правы, он — стакан воды. Живительной!
— Бабуль, я не хочу в двадцать лет быть одной и ждать несуществующего принца, когда у меня есть настоящий на белой бэхе. Пусть я у него не одна, но я лучшая. И лучше быть с тем, кто тебе не вешает лапшу на уши. Я так решила!
Хотите — выставляйте на улицу! У меня уже больше года диплом парикмахера в кармане. И я могла бы спокойно заплатить за себя даже в тех местах, куда водил меня Игорь. Так что я не расплачивалась с ним телом, и он это знал. Он не соблазнял меня — это было обоюдное притяжение и решение двух взрослых людей: любовь без обязательств, если уж вас слово «секс» так нервирует.
Все же неудачный первый опыт закаляет женщин. Главное, не уйти в депрессию, а я почти ушла той жуткой осенью две тысячи второго года. Но позвонил он — Игорь, о котором я и думать забыла. Вернее, забыла о таком мечтать…
Говорят, нужно отпустить потерянную вещь, и она сама вернётся. А мужчину, единственного, которого, как выяснилось позже, любила, тоже нужно было отпустить, чтобы он вернулся. Я верила, что меня отпустило, но в первую же встречу меня накрыло с головой. По полной! Отключив мозг или что другое, что находилось в двадцать лет под моей медной копной, я позволила ему без лишних просьб и лживых заверений в любви до гроба убедиться, что это мой натуральный цвет.
— Думал, ты красишься, а ты и там оказалась рыжей…
Ну да, тогда еще не вошло в моду удаление волос где надо и не надо. Хотя именно с удаления волос с его головы и началось наше знакомство… С полного удаления!
6. 5. "У нас по записи"
Рыжим либо везет, либо везет не очень. В первый же день своей практики, которую с превеликим трудом выпросила у мамы проходить не в ее парикмахерской, я подвернула ногу, разбила коленку и порвала колготки. Рухнула с лестницы прямо на подступах к раю, и ввалилась в салон красоты удивительно красивой.
За пять минут до открытия меня заботливо окропили йодом, колготки стянули лаком для волос, и я наивная шестнадцатилетняя дурочка решила, что ничего хуже со мной в этот день произойти уже не может. Врачи говорят, что первый больной-мужчина к счастью, а вот у парикмахеров оказалось все наоборот. Или все намного проще — без диплома я еще не считалась парикмахером, я была стажеркой первого года обучения.
Они ввалились в старый советский салон, в котором еще было разделение на женский и мужской зал, шумной и наглой толпой — даже не компанией, требуя побрить всех четверых налысо.
— Что? — спросила моя кураторша, и я поняла, что не ослышалась.
Ухоженные шевелюры, явно из лучших салонов города, куда мы заглядывали только через витрины, говорили, что у мальчиков не все дома. Из мульков известно, что с ума сходят по очереди, это только гриппом вместе болеют. На дворе май, сезон гриппа позади — значит, в сумасшедшем доме день открытых дверей.
Они переглянулись, и один из них, самый высокий и самый красивый, повторили просьбу, еще и «пожалуйста» добавил, которое от парней в косухах редко дождешься. У них курточки явно из натуральной кожи, а не кожзама, и другой мастер в голос ахнула, когда они горой кинули их на банкетку и не подняли ту, что в итоге свалилась на пол. Чего они разделись? Им еще не сказали, что мастера свободны.
