1812 год в жизни А. С. Пушкина - страница 34



Многочасовое пребывание в бездействии было тяжелее участия в бою: люди гибли от шальных ядер, залетавших в тыл армии. Это была смерть без порыва и подвига. Офицер 50-го егерского полка Н. И. Андреев писал позднее: «Московское ополчение стояло в колонне сзади нас на горе; их било ядрами исправно и даром».

После отхода русской армии в Тарутино Жуковский был взят в Главную квартиру16. Там он участвовал в подготовке и литературном редактировании приказов и донесений, а в свободные часы работал над поэмой «Певец во стане русских воинов». Уже в ноябре она была напечатана как «летучий листок» в походной типографии армии. Отдавая должное подлинным героям Отечественной войны, Жуковский писал:

Хвала, наш Вихорь-Атаман,
Вождь невредимых Платов!
Твой очарованный аркан
Гроза для супостатов.
Орлом шумишь по облакам,
По полю волком рыщешь,
Летаешь страхом в тыл врагам,
Бедой им в уши свищешь;
Они лишь к лесу – ожил лес,
Деревья сыплют стрелы;
Они лишь к мосту – мост исчез;
Лишь к сёлам – пышут сёлы…

Поэма получила большую известность и поставила Жуковского на первое место среди ведущих литераторов России. Прапорщик Николай Коншин (будущий литератор, друг Баратынского) вспоминая о впечатлении, произведённом ею, говорил: «Эта поэма, достойная Георгия I17 степени, делала со мной лихорадку».

…Жуковского Пушкин знал с детства. Александр посещал его «субботы», встречался с Василием Андреевичем также у Карамзиных, Олениных и А. И. Тургенева. Два визита к поэту-романтику запечатлены в шутливых стихах Александра Сергеевича:

Штабс-капитану, Гёте, Грею,
Томсону, Шиллеру привет!
Им поклониться честь имею,
Но сердцем истинно жалею,
Что никогда их дома нет.

Эта запись была сделана Пушкиным на дверях квартиры Жуковского, которого он не застал дома. «Штабс-капитан» – воинское звание автора «Певца во стане русских воинов», а далее имена поэтов, произведения которых переводил Василий Андреевич.

Следующий аналогичный эпизод связан с приглашением Жуковского генералом Н. Н. Раевским на обед. Передать оное взялся Пушкин, прихвативший с собой младшего сына Николая Николаевича. В записке, оставленной хозяину квартиры, Александр Сергеевич гадал:

Какой святой, какая сводня
Сведёт Жуковского со мной?
Скажи, не будешь ли сегодня
С Карамзиным, с Карамзиной? —
На всякий случай – ожидаю,
Тронися просьбою моей,
Тебя зовёт на чашку чаю
Раевский – слава наших дней.

В 1818 году Жуковский издал ограниченным тиражом сборник «Для немногих». Это были его переводы, помещённые вместе с оригиналами. Зная, что переводы Василия Андреевича – это фактически уже его произведения, а не техническая работа, что это итог вдохновения, которое «власы подъемлет на челе», Пушкин писал:

Ты прав, творишь ты для немногих,
Не для завистливых судей,
Не для сбирателей убогих
Чужих суждений и вестей,
Но для друзей таланта строгих,
Священной истины друзей.
Не всякого полюбит счастье,
Не все родились для венцов.
Блажен, кто знает сладострастье
Высоких мыслей и стихов!
Кто наслаждение прекрасным
В прекрасный получил удел
И твой восторг уразумел
Восторгом пламенным и ясным.

Отношение молодого поэта к своему учителю и другу было восторженным; он нисколько не сомневался в прочности славы своего замечательного современника:

Его стихов пленительная сладость
Пройдёт веков завистливую даль.

Ещё в лицее Пушкин начал работу над поэмой «Руслан и Людмила». 26 марта 1820 года она была завершена. Жуковский, восхищённый мастерством ученика и высоким художественным уровнем поэмы, подарил Александру свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побеждённого учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил поэму “Руслан и Людмила”».