Но потом случилась совсем серо-чёрная полоса: умерли родители, и Лёшку, которая уже выросла вдруг окружила стена непонимания. Как обещал Душе Творец, все так и случилось. Много ошибок совершила Лёшка, много дров наломала, пока однажды строгие врачи не нашли у Лёшки изъян в организме и не запретили Лёшке работать. Не навсегда, конечно, а временно. Хотя… как знать, а вдруг и навсегда?
Сидела Лёшка дома, горевала, тревожилась: а как дальше-то жить? Не будет работы, не будет достатка. А болячка хоть и не беспокоит, но мало ли чем обернётся?
Миры Лёшка давно придумывать перестала, сказки сочиняла лишь изредка, а счастье к ней уж с десяток лет не заглядывало.
А надо сказать, что Лёшка наша была особа упрямая: и счастья ей всё-таки хотелось. И чтобы его приманить, затеяла Лёшка радость вокруг себя создавать. Иногда это получалось, иногда не очень…
Долго старалась Лёшка. Пока не пришла та самая зима, а с ней и болячка-вирус, который строгим врачам не понравился.
А с вирусом у Лёшки и времени прибавилось радость-то искать. Вот для радости-то Лёшка и включала гирлянду на ёлке.
Однажды ночью открыла Лёшка глаза, за окном шел зимний дождь, огоньки на ёлке мигали и Лёшка услышала, как её Душа тихонько курлычет: «Завтра утром приходи к остановке, с которой железная дорога видна, поговорим».
Наутро Лёшка так и сделала: пошла к остановке, с которой была видна железная дорога. Слева от Лёшки был наземный переход – он мостом соединял разные шоссе города. И окатила вдруг Лёшку знакомая с детства волна радости, да такая сильная была эта радость, какой давно Лёшка не испытывала. И лужа на дороге, и шум поезда, и плывущие по синему ясному небу облака – все Лёшку радовало.
– Я сама себя не узнаю. Даже плакать хочется – подумала она.
И снова услышала свою Душу.
Говорила Душа о дарах невиданных, которыми одарил её Творец.
Хотя почему невиданных? Очень даже виданных. Только почти забытых: так забывают иностранный язык, который долго не используют.
Напомнила душа Лёшке, как всю жизнь любила Лёшка сочинять сказки и истории.
– Так это разве дар?! – удивилась Лёшка. Я думала, это проклятие. Ведь дела стоят, пол не помыла, мусор не вынесла, вещи не простирнула – сидишь, сочиняешь. Так сочиняешь, что не оторваться… Неужели это дар?
– Ой, Душа! Что ты? Что ты?! Не плачь, не надо… пожалуйста, – испугалась Лёшка нахлынувших вдруг слёз.
Да-да, душа плакала. Но всё-таки плакала от счастья: ведь она вспомнила о своих дарах…
И поняла Лёшка, что вся её жизнь вела вот на эту остановку, на этот перекресток, где сходятся на кольцевой дороге три шоссе, и к этому мосту над скрещенными путями. Для того, чтобы февральским утром почувствовать, как трепещет рыдающая душа и начать ценить то, что дано Творцом.
И с той поры словно воскресла Лёшка.
И начала она писать сказки. Не те, что прежде, другие: ей пришлось учиться сказкам заново.
А сказки были не простые, а чудесные. От слова чудо. То есть то, что написано в сказках – всё исполнялось.
Но поначалу Лёшке не очень-то это нравилось. Очень уж осторожной нужно было быть теперь со словами… а она ведь привыкла словом бить и подкалывать – да-да! – именно так Лёшка долгое время использовала свой дар: ей казалось, что она восстанавливает справедливость и мировое равновесие! Вот и теперь её тянуло что-нибудь такое восстановить. Наладить по своему усмотрению. В своей и чужой сказке. И, конечно, ничего не получалось.
