Читать онлайн Тейлор Даунинг - 1983-й. Мир на грани

© Taylor Downing, 2018

© Щёлокова О. Р., перевод на русский язык, 2020 © Издание на русском языке, оформление. Издательство «Политическая энциклопедия», 2020

В восемь часов утра понедельника 6 августа 1945 года город Хиросима был полон людьми. Толпы горожан направлялись к центру города, на работу. Переполненные трамваи с грохотом проезжали по многолюдным улицам. Мосты над шестью притоками реки Ота, протекающими через город и впадающими во Внутреннее Японское море, были забиты транспортом. Восемь тысяч школьниц направлялись в центр города заниматься противовоздушной обороной. Десятки тысяч солдат в местных казармах, голые по пояс, делали утреннюю зарядку. Стояло прекрасное летнее утро, уже теплое и немного сырое, что предвещало ухудшение погоды днем. Голубое небо было ясным. До этого объявляли воздушную тревогу, но полчаса назад подали сигнал отбоя. Лишь немногие заметили три самолета, казавшиеся в небе, на высоте в 31 тыс. футов [9,45 км. – Здесь и далее в квадратных скобках примеч. пер.], крошечными крапинками; один из них летел впереди двух других. Врач, находившийся у себя дома, в двух милях к северу от центра города, записал в своем дневнике: «Мерцающие листья, отражавшие солнечный свет безоблачного неба, составляли приятный контраст с тенями моего сада»[1].

В 8:15 ослепительная вспышка чего-то, похожего на молнию, осветила небо, и вслед за этим почти сразу же поднялась стена жара. Никто из тех, кто был около центра города, не выжил; некому было рассказать о том, что произошло потом. Студент, находившийся довольно далеко от центра, вспоминал: «Мы увидели страшную вспышку молнии, и нас сразу же ослепило. Это было безумием, словно в бреду»[2]. Первая атомная бомба была сброшена с американского бомбардировщика B-29 и взорвалась в 1800 футах [549 м] над центром города.

По более поздним подсчетам, температура в эпицентре взрыва – прямо под тем местом, где разорвалась пылающая бомба, – составляла от 3 тыс. до 4 тыс. градусов Цельсия. Дома испарились сразу же. В 600 м от эпицентра жар был таким, что от него потрескался гранит, а в километре от него черепица на крышах пошла пузырями. Люди превратились в пепел, и от них не осталось ничего, кроме небольших контуров тел на тротуарах и стенах, где их временно остановил страшный жар. В 2 тыс. м от эпицентра люди и дома были уничтожены, сгорели и были погребены под пеплом. Все было уничтожено за две или три секунды. Спастись было невозможно.

Дальше от центра, ближе к пригородам, некоторые выжили. Однако рядом творился такой ад, что многим из них, наверное, захотелось тоже сразу же умереть. В 4 тыс. м от эпицентра пылали пожары. Примерно в таком же радиусе взрывной волной от бомбы были разрушены деревянные дома. За несколько секунд все было окутано густой пеленой из пыли, дыма и пепла. Мужчины, женщины, дети и младенцы были ужасно обожжены; их кожа почернела и покрылась волдырями. Волосы на обожженных телах сгорели сразу же. Агонизируя, некоторые люди, шли, шатаясь; другие ползли на четвереньках прямо по телам или фрагментам тел. Даже те, кто находились чуть дальше от центра, все равно обгорели так сильно, что с них начала сходить кожа. Когда не пострадавшие от взрыва люди с окраин пришли в город, чтобы оказать помощь, их встретило жуткое зрелище: они увидели не только груды тел, но и живых призраков, которых было почти не узнать: они шли ощупью и выкрикивали имена членов семьи, потерянных во время разрушения и хаоса. Большинство трамвайных вагонов превратилось в почерневшие обломки, а их пассажиры сгорели заживо. Пожар, раздуваемый ветром, перешел в огненную бурю, которая несла гибель и в пригороды. Воздух был наполнен жутким запахом горящей плоти. Сотни, тысячи людей вползали или прыгали в баки с водой, установленные во всем городе для тушения сброшенных зажигательных бомб и предотвращения пожаров. Другие, пытаясь спастись от огненных бурь, прыгали в реки, которыми изобиловал город. Однако большинство этих людей были изувечены так сильно, что вскоре они умерли, и уже через несколько часов груды почерневших трупов лежали по берегам устья реки и на берегу моря.

Как было установлено позже, из 76 тыс. домов Хиросимы 70 тыс. были повреждены или уничтожены. Были разрушены все объекты жизнеобеспечения города, в том числе здание муниципалитета, полицейские участки, пожарные депо, школы, дороги, банки, магазины, системы электро- и газоснабжения, системы канализации, больницы и медицинские центры. 90 процентов всех медицинских работников погибли или стали инвалидами. Считается, что за первые несколько часов после взрыва бомбы умерло около 70 тыс. человек[3]. Врач, находившийся во время взрыва бомбы у себя в саду, чудом выжил, но сильно пострадал. Позже он писал: «Хиросима уже не город, а выжженная степь… Какой она оказалась маленькой, когда ее дома были уничтожены»[4].

Для выживших это стало лишь началом их ужаса. Через несколько дней люди, даже те, которым удалось избежать страшных ожогов, начали болеть. Они страдали от тошноты, рвоты, диареи и высокой температуры. Волдыри и язвы появлялись у них на коже, во рту, в горле и на деснах. У них стали выпадать волосы. Врачи не знали, с чем они имеют дело, и назвали это болезнью атомной бомбы. То, с чем они столкнулись, являлось самым первым случаем массовой лучевой болезни. Содержание лейкоцитов в крови у пострадавших было крайне низким, они страдали от инфекций, вызванных гамма-лучами. Выздоровели немногие. К концу года от последствий взрыва бомбы погибли в общей сложности 140 тыс. человек, через пять лет эта цифра возросла до 250 тыс. человек.

Через три дня после катастрофы в Хиросиме была сброшена вторая бомба – плутониевая – имплозивного типа, процесс деления ядер в которой происходил, в отличие от первой, по другой схеме. Ее предполагалось сбросить на город Кокура, однако когда над ним поднялся бомбардировщик B-29, город заволокли густые тучи, и поэтому самолет полетел к своей запасной цели – городу Нагасаки. После взрыва этой бомбы на земле начался такой же ужас. Однако Нагасаки был окружен высокими горами, так что человеческие потери оказались не такими страшными. По всей видимости, 40 тыс. человек умерли в течение нескольких часов, 70 тыс. – к концу года и 140 тыс. – за следующие пять лет.

За день до этого Советский Союз объявил войну Японии, и Красная армия вступила в Маньчжурию, а потом – в Северную Корею. Однако милитаристы в японском правительстве все еще отказывались обсуждать капитуляцию, но 10 августа император Хирохито отправил правительство в отставку и заявил о своем намерении капитулировать. Прошло еще несколько дней, пока стороны не договорились о заключительных условиях, и 14 августа Вторая мировая война закончилась. Но началась атомная эпоха.

Позже официальная японская комиссия ученых и врачей собрала информацию об ущербе, причиненном двумя атомными бомбами. Она опросила множество выживших. Была дана оценка отчетам, составленным японскими и американскими военными властями и врачами, посещавшими эту зону в течение нескольких недель после взрыва бомб. Были произведены подробные расчеты разрушительной силы бомб в разных местах от эпицентра и описаны разные типы тепловых ожогов, от которых пострадали жертвы. Комиссия назвала атомную бомбу «оружие массового убийства» и пришла к такому выводу: «Опыт этих двух городов стал прелюдией к возможному уничтожению человечества»[5].

Через четыре года после того, как на Японию были сброшены атомные бомбы, 29 августа 1949 года, на рассвете, группа советских ученых и сотрудников собралась на безлюдном полигоне в далекой степи на северо-востоке Казахстана. Ведущий ученый Игорь Курчатов выполнил необычное задание чрезвычайной государственной важности. Из Москвы к ученым приехал невысокий лысоватый человек в очках, с проницательными серыми глазами. Вокруг него все засуетились. Это был не кто иной, как Лаврентий Берия, зловещий и всемогущий начальник тайной полиции, НКВД, главный сталинский палач. В 1945 году, после взрыва американских атомных бомб, Сталин поручил Берии руководить созданием в СССР собственной бомбы и сделать это в сжатые сроки. Берия выделил на проект огромные средства и теперь приехал в Казахстан, чтобы увидеть результаты. В глубине души он не был уверен, что ученые смогли с этим справиться.

Вместе с немногочисленными представителями высшего генералитета, Берией и Курчатовым в наблюдательном бункере собрались другие ведущие ученые. Свое первое испытание атомной бомбы, проведенное в пустыне штата Нью-Мексико, американцы назвали «Тринити» («Троица»). Советы же своим испытаниям дали кодовое название «Первая молния». Ровно в 7:00 огромный белый огненный шар уничтожил гигантскую башню, на которой была установлена бомба. Поднимаясь вверх, огненный шар стал сначала оранжевым, потом – красным. Поглотив тысячи тонн земли и камней, шар превратился в огромное грибовидное облако из дыма и обломков. В бункере началось ликование. Берия обнял и поцеловал Курчатова. Они оба знали, что если бы испытание оказалось неудачным, то наказанием, даже для них, могла бы стать смерть.

Огромное радиоактивное облако, образовавшееся за несколько часов в атмосфере, начало медленно перемещаться к востоку – через Азию, к Тихому океану. Через четыре дня американский самолет B-29, совершавший обычный метеорологический полет над северной частью Тихого океана, зафиксировал уровень радиоактивности, на 300 процентов превышающий обычный. В течение нескольких следующих дней, пока облако перемещалось к Канаде, было взято еще несколько проб. Анализ показал, что это, несомненно, остатки, образовавшиеся в результате ядерного взрыва плутониевой бомбы имплозивного типа наподобие той, которая была взорвана в Нагасаки. Вначале американские эксперты по разведке в этом усомнились. Ведь всего за месяц до этого ЦРУ пришло к выводу, что Советы вряд ли смогут взорвать бомбу до середины 1953 года. Однако через пару недель доказательства стали бесспорными. Об этом сообщили президенту Гарри Трумэну, и в конце сентября он сделал публичное заявление. Американцы были напуганы, но не впали в истерику. Всем хотелось знать, почему это произошло так быстро.

История того, как Советы разработали очень сложную технологию создания атомной бомбы, необыкновенна. Огромная секретная лаборатория была построена в 250 милях [402 км] восточнее Москвы в закрытом городе, получившем название Арзамас-16 и совершенно обособленном от внешнего мира. Работой занялось множество ученых, которым оказывали всю необходимую поддержку. К добыче урановой руды Берия привлек множество заключенных ГУЛАГа. Централизованная советская командная экономика хорошо подходила для осуществления такого проекта, как этот. После постановки задачи на их исполнение сразу же были выделены огромные ресурсы. Кроме того, ученые извлекли пользу из информации, предоставленной им разведчиками, участвовавшими в американской программе атомных исследований[6]. Можно было не сомневаться: атомной монополии американцев пришел конец. Советы имели свою бомбу.

В Соединенных Штатах это привело к радикальному пересмотру политики. Американские ученые уже обсуждали возможность создания сверхбомбы, которая выделяла бы огромное количество ядерной энергии благодаря синтезу атомов водорода. Известная под названием водородной бомбы, она окажется гораздо разрушительнее бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. За этим новым проектом стоял физик-ядерщик Эдвард Теллер, доказывавший, что Советы, по всей вероятности, скоро создадут водородную бомбу, и поэтому для США очень важно первенствовать на этом следующем этапе гонки ядерных вооружений. Он получил мощную поддержку американских военных, президент Трумэн дал старт этой программе в январе 1950 года, всего через несколько месяцев после сообщений о советской атомной бомбе. Трумэн заявил миру, что США начинают создавать оружие, которое, как они надеются, никогда не будет использовано.