– Артистка! Все условия для них создали, а они ещё недовольны, посмотрите-ка на неё! —крикнула ей вслед какая-то пожилая женщина с тростью, смачно плюнув.
– Раз вы все собрались, не забываем в воскресенье на режимную службу! – хлопнула в ладоши жена управдома, что отвечала за идейное просвещение жителей. Женщина манерами напоминала балерину. Ей было слегка за тридцать, волосы она всё время прятала за красной косынкой, из-под которой торчала длинная коса, а на её груди сверкал золотой венок – герб режима. Она жила почему-то отдельно от мужа, на общем этаже, в большой двухкомнатной квартире. Ещё частенько к ней наведывался по ночам заместитель управдома Валерьяныч. Об этом знали все, но молчали.
– Молодёжь это тоже касается! – обратилась она к уходящей Юне. – А то взяли привычку не ходить! Помните, у режима, как и у нашего семейного общества, не бывает выходных.
– Да я приболела в то воскресенье! – крикнула ей Юна, переминаясь с одной ноги на другую.
– Знаем мы, как вы болеете! Режим не обманешь! Нас не станет, кто будет поддерживать дальше наши светлые идеалы?
– Да убогая она, недалёкая! – крикнул, видимо, самый умный из толпы.
Женщины поддержали хмурыми взглядами уходящую юную девушку, неодобрительно помотав головами.
– Вот в наше время не было такого! – кто-то добавил вслед, и все согласились, шумно упрекая молодёжь в нежелании принимать то, что им дал режим.
Юна, пробившись сквозь мокрые простыни, что так сильно раздражали её, наконец добралась до своей двери. Зайдя внутрь, она нажала на выключатель, одинокая лампочка осветила её комнату. Жилплощадь была небольшой: гостиная с коричневым диваном, где спала мама, и её комната, что когда-то считалась кладовкой. Жужжали мухи. Из обстановки: сервант, что достался им ещё от прабабушки, и трельяж с зеркалом. В розетке всегда звучало радио, из которого круглосуточно доносилась пропаганда и лишь иногда патриотические дружные песни о величии и о пользе каждого человека для Родины. Юна села перед зеркалом, расчёсывая свои скомканные волосы, готовясь к общему ужину. Разглядывая опухоль на щеке от прилетевшей картошки, девушка вздохнула. Жизнь её была не сахар, но другой она, к сожалению, не знала. Она подошла к пыльному стеклу окна и с тоской принялась наблюдать за маленькими птичками, что беззаботно скакали с ветки на ветку на одиноком тополе. Девушка вспомнила сегодняшний инцидент, и из её глаз потекли слёзы. По подоконнику, совсем не боясь, медленно полз таракан. Юна задыхалась, в её лёгких не хватало воздуха. Атмосфера изо дня в день тяготила девушку, от осознания, что в этих стенах она встретит старость и помрёт прямо на этом обшарканном полу, как и её прабабушка. Этот факт совершенно не поднимал дух. Юна давно сдалась, её тело придало мягкость, реальность давила на землю. Единственное, что её ждало в будущем – это чистка овощей, бесконечная работа, с упрёками и издевательствами сверстников и взрослых, и дикая, постоянная усталость в ногах. Как бы она сейчас хотела оказаться подальше от этих стен, где угодно, как угодно, но только не здесь.
Входная дверь открылась, и в комнате появилась загруженная в своих проблемах мать. Женщина тут же кинула в руки дочери грязный халат, от которого пахло потом и кухней:
– На! – гаркнула она. – Иди замочи, пока там свободно!
Юна, покорно кивнув, направилась к входной двери, как вдруг мать пнула её под зад.
