Завязывая шнурки, молодой человек остановился. Он поднял глаза на родителей и задумался. Отец с матерью сидели в кухне за столом и наблюдали за ним с укоризной. Ему вдруг стало немного совестно. Парень разулся и прошёл через коридор в распахнутую кухонную дверь.
– Ладно, – сказал он. – Только прошу вас, не заводите старую шарманку. Не нужно меня больше уговаривать. К тому же, это дело решённое – я уже подписал все необходимые документы и по любому поеду в Чечню.
Никак не отреагировав на его призыв, отец хмуро ждал продолжения, а мать, снова изобразив на лице страдание, сказала:
– Хорошо, сынок, расскажи нам, что случилось ночью и поешь, пожалуйста, я оладьи приготовила.
Она поставила перед ним большую тарелку с оладьями и чашку с малиновым вареньем. Тут же ощутив голод, военный начал жадно есть и с набитым ртом приступил к повествованию:
– Я вчера гулял с одноклассниками, а потом решил пройтись до дома пешком, когда по пути наткнулся на искалеченную девочку. Ей пятнадцать лет, этой девочке. Её целый месяц держали в неволе чурки. Они похитили её, требовали от родителей выкуп, и родители для этого были вынуждены продать квартиру. А эти чурки пока держали девочку в плену, они ей пальцы отрезали на руке! Они насиловали её! Они её на иглу посадили!
Последние слова он выкрикивал, и обуявшая его ненависть рвалась наружу вместе с частичками не до конца пережёванных оладий. Он потерял самообладание и орал на родителей, будто это они были виноваты в том, что произошло с девочкой.
– И вы после этого мне говорите, что я не должен воевать! Вы что не видите, что эти мрази у нас здесь вытворяют? А? Что ты теперь на это скажешь, папа? Что?
Отец мрачно переглянулся с матерью.
– Что, а? – вызывающе спросил юноша снова.
Отец посмотрел сыну в глаза и тихо проговорил:
– Я-то многое могу тебе сказать, сынок, но готов ли ты спокойно слушать? Я вот опасаюсь, что ты сейчас опять вскочишь и уйдёшь из дома, ничего не только не поняв, но и не дослушав. Ты ведь, по сути, совсем ещё молодой дурак и ни черта не понимаешь…
Военный саркастично усмехнулся:
– Вот как мы теперь заговорили! Ха! Тактику сменил? Да, папаша? Не получилось добром меня умаслить, теперь станешь унижать? А я не дам! Не позволю! Я в армии отслужил! А ты, папаша, – нет! Ты-то сам не был в армии! И сейчас завидуешь! Так-то! Ты мне вообще не авторитет и не смей меня обзывать дураком! Я – военный! Я – защитник отечества! Понял?
Как и предрекал в своих словах отец, сын после этого резко вскочил, выбежал из кухни, быстро обулся и снова ушёл из дому почти на сутки.
Пьяный в говно, он вернулся вечером следующего дня и завалился спать не раздеваясь. Мать стянула со спящего сына военную форму и тщательно выстирала. Проснувшись на следующее утро, молодой воин обнаружил, что ночью он в пьяном угаре обоссался и теперь на мятой постели подсыхало неприятное жёлтое пятно.
Голова военного отчаянно болела, поднявшись на кровати, он к своему неудовольствию увидел стоящего в дверях комнаты отца.
– По поводу вчерашнего разговора… – начал отец.
– Ох нет, папа, только не сейчас! Мне так плохо…
– Вижу, сынок, но боюсь, что другого случая у нас не предвидится. Ведь когда тебе не плохо, ты моментально психуешь и уходишь из дома. Скажи честно, ты просто хочешь быть самостоятельным и жить отдельно? Поэтому ты подписал контракт?
«Может и поэтому!», хотел выкрикнуть он, но промолчал. А если отец сейчас предложит разменять квартиру, или ещё как-нибудь решить этот вопрос? Тогда он попросит взамен отказаться от командировки, и в таком случае он может быть и отказался бы… Но что тогда он скажет одноклассникам, перед которыми столько раз хвастался своим патриотичным решением защищать Родину?
