Это – не Европа. И этим пустым бесконечным пространством я правил четверть века! Проклятое и пустое место! Здесь самая прямая и светлая воля превращается в свою противоположность, в гнет и насилие, в несчастье людей и несчастье того, кто хотел им добра. Я ухожу. Буду жить простым отшельником в пустой и безлюдной Сибири, под Тобольском, где нет ничего, кроме дикости. Будь ты проклята, страна лживого покорства и пустых бунтов. Я ухожу. И если от моего семени что и прорастет на этой скудной земле, то только – проклятие. И пусть мой будущий и возможный сын будет всесильней меня, пусть он будет, как Гришка Отрепьев, Григорием. И он потрясет эту страну и отмстит ей за меня и мою неудавшуюся жизнь. Отныне я – монах Распутин.
1823…1833… 1842…
На старой таможне испанский флаг сменяется мексиканским.
Стареющая Карина в ожидании в Монтерейской миссии. Она непрерывно смотрит в открывающуюся панораму океана. И мы слышим не то шум океана, не то мольбу Карины: невнятный, но музыкально отчетливый ритмичный шепот-шорох, неразборчивый, но уже знакомый нам по бурной сцене в Бискайском заливе, где погибла несчастная «Юнона».
1842 год, 19 октября
Американские суда входят в Монтерейский порт. Из своей кельи старая Карина видит эти суда с бело-красно-голубыми флагами и людей в приближающихся к берегу в шлюпках. Она счастливо улыбается и умирает. Мы слышим шепот, звучавший во время шторма и гибели «Юноны». Теперь нам внятны слова этого шепота.
КАРИНА (четким шепотом): Верю, люблю, надеюсь!
Слова «Вера», «Надежда», «Любовь» проявляются на полотнище российского флага, заметно морщащегося и спадающего; вместо него в тугих порывах ветра начинает полоскаться упругими струями star spangled banner тех же трех цветов. Калифорния становится территорией свободных США.
Монтерей, 2 марта 1998 г.
With love, my shadow
script of soap comedy: литературная версия
Действующие лица
Билл
Пенни, двойник Билла в облике женщины
Сьюзен, молодая ученая дама в очках
Дан, двойник Сьюзен в мужском облике, молодой шахматист
Старый китаец из театра масок
Сослуживцы Билла
Молодой клерк
Пожилая женщина
Служащий KLM
Телеведущий четырнадуцатого спортивного канала
Журналист, корреспондент университетской газеты
Спортивный комментатор
Бармен-китаец
Пролог
Китайский традиционный театр масок. Старый китаец в старинном одеянии декламирует текст с писклявым и дребезжащим акцентом. Актеры в замедленных и жеманных танцах с выкрутасами иллюстрируют его рассказ. А, может, он пытается объяснить происходящее на сцене. Все это, как и положено в китайских традициях, монотонно, скучно, нелепо и виртуозно.
СТАРЫЙ КИТАЕЦ: Первым на землю прилетел Великий Дракон, который мог творить из пустого живое. Он увидел, что земля пуста, спустился с неба и стал творить. И земля стала заполняться жизнью, которая сама себя начала творить.
Первой Великий Дракон сделал птицу Ла – и мир заполнился красотой, и от той птицы Ла пошли другие птицы.
Потом Великий Дракон сделал тигра Бонга – и от него пошла сила, власть и злоба, а от тигра появились все хищники.
Потом он сделал обезьяну Трипитаку – и от нее на земле пошли мудрость, зависть и похоть и все остальные обезьяны.
Последним он сделал странное существо с одним лицом и двумя спинами – и на земле появилась справедливость.
Когда эти последние существа подросли и окрепли, они начали войну с Великим Драконом, потому что мир, сотворенный до них, уже заполнил всю землю, и не было на ней места для справедливости.
