Всеобщее ликование в Масаде.
СЦЕНА 4. 15-ый день ксантика. Пожар
ШЕСТОЙ ВОИН, НОЧНОЙ СТРАЖНИК (расталкивая спящегоЭлеазара и других воинов): Беда! Тревога! Проснитесь!
ВОИНЫ: Что? Что случилось?
ШЕСТОЙ ВОИН: Римляне подожгли щит! Они бросают горящие смоляные головни – и щит загорелся!
ПЕРВЫЙ ВОИН: Водой! Надо заливать водой!
ЭЛЕАЗАР (в раздумье): Не надо воды. Вас просто перебьют на стенах. Римляне сами нашли свою беду.
ВТОРОЙ ВОИН: Как? Почему?
ЭЛЕАЗАР: Ветер. Смотрите, какой сильный северный ветер: он несет пламя и дым на римлян. Еще немного и их деревянный урод загорится от их же глупости.
Среди защитников наступает ликование, слышны клики: «Да здравствует северный ветер! Да здравствует Элеазар! Смотрите, их машину уже лижет огонь! Так им и надо! Вот дураки!» Восхищенная Мария украдкой дотрагивается до кончика плаща Элеазара. Это прикосновение на миг останавливает всех в самых нелепых и неестественных позах, но этот миг проходит – и ветер резко меняет направление. Теперь он с неистовой силой дует с юга. Щит загорается.
ЭЛЕАЗАР: Воды! Воды! Как можно больше воды! Спасайте внутренний щит! Обливайте его водой со всех сторон!
Борьба долго длится, пока, наконец, огонь не побеждает людей. Внутренний щит рушится – и земля осыпается. Пролом в стене теперь беззащитен.
ТРЕТИЙ ВОИН (обреченно): Все. Это конец.
ЧЕТВЕРТЫЙ ВОИН: Солнце уже садится. Римляне начнут штурм завтра.
В Масаде слышен плач и вой детей и женщин.
СЦЕНА 5. Речь Элеазара (военный совет в Масаде)
Воины и Мария сидят полукругом перед стоящим Элеазаром, поэтому он одновременно обращается и к ним, и в зрительный зал, и еще далее – за спины и головы сидящих в зале: ко всему человечеству.
ЭЛЕАЗАР: Более ста лет, еще со времен царя Ирода Великого, здесь пролежали запасы еды: вино, финики, пальмовое масло, хлеб – и все свежее и нетленное благодаря удивительной чистоте воздуха Масады. Этих запасов хватит на несколько лет обороны. У нас запас оружия – на десять тысяч воинов. Воды в колодцах и хранилищах хватит на годы и годы. Царь спрятал здесь несметные сокровища. Вываливайте все это добро на улицы – пусть враг знает, что никакой голод и жажда нам не страшны. А сокровища – сжечь в кострах!
Воины в недоумении переглядываются, пожимают плечами.
ПЕРВЫЙ ВОИН: Но зачем?
ЭЛЕАЗАР: Город, избранный Богом как свой домом, Богом же и покинут. Храм разорен, и первосвященник вручил ключ от Храма Всевышнему, и Тот забрал его – это видели все. Бог оставил и проклял Иудею. Он оставил и проклял свой народ. Нас – тысяча, римлян – пятнадцать тысяч. Нам их не одолеть. Но мы им не сдадимся.
Мы, ессеи, знали Его волю уже более двухсот лет, но нам велено молчать. Слушайте ж великую тайну!
Не смерть, но жизнь – несчастье для людей. При рождении ангелы жестокие вколачивают грубыми гвоздями наши робкие и нежные души в неказистую плоть тел, обрекая души на стеснения, страдания и соблазны. Души ропщут и стонут – и потом всю жизнь влачат свое жалкое существование в нашей порочной и неверной плоти. Лишь смерть приносит освобождение от мук. Смерть – это освобождение и избавление!
Горько я ошибался бы, если бы оказалось, что вы честны и храбры только в бою и в жизни. Мужайтесь! И не бойтесь смерти – она и есть смысл нашей жизни!
И подумайте, чего мы избежим, умерев: позора, плена, рабства – нашего и наших жен и детей. Нет, лучше смерть со славой и в свободе, ради свободы! Пока эти руки свободны, они еще сослужат нам прекрасную службу! Умрем, не познав рабства! Умрем с нашими женами и детьми, утешаясь тем, что это – легкая и возвышенная смерть, а не унизительные истязания врагов наших! Так повелевает Закон, того требует и о том нас молят наши родные, беспомощные и беззащитные теперь. Римляне лелеют сладкую надежду взять нас в плен и глумиться над нами и нашими женами – мы заставим их ужаснуться нашей смерти и изумиться нашему героизму!
