ДРУГОЙ. Да, где? Их всех посчитали и слепых, и порченых, и воскресших, и сухоруких. А теперь как?
ПОСОЛ. Записано было «многие придут под именем Моим и будут говорить: „я Христос“, и многих прельстят».
ДРУГОЙ. И всё.
ПРИСТАВ. Свиней считали. Ослица и молодой осел есть в инвентаризации, а свиньи?
ПОСОЛ. Твоё какое дело?
СЛОН. Я прочту вам про себя. (Пауза.)
ДРУГОЙ. Ой, смешно, смешно. Я помню из раннего тебя.
Поведав тайну сотворения
Широкой публике, помазывая
Новое дитя на крест, царица
Мямлила молитву.
Старухи в богадельне пели
На святки сипло здравия.
Студенты целовались.
В державе все спокойно.
СЛОН. Еще. (Пауза)
ДРУГОЙ. А еще раньше.
Волшебник местный бесхитрости забыл
на церемонии погребальной сказать,
что вина в воду превратить
случилось так.
И не смешно, когда испив,
вдруг кинулись плясать и целоваться,
и лягут с верою в любовь,
что в гроб, что в койку,
та же песня.
Законы снятся дракам с похмелья,
их тайна в том.
СЛОН. Круглая ложь.
ДРУГОЙ. Мне больше нравится полная.
МАМА. Давайте пить чай с вареньем из кедра.
ПРИСТАВ. Кстати, из чего был крест?
ПОСОЛ. Частично кедровый. А это сейчас важно?
ПРИСТАВ. Сегодня важно все. А то верь вам на слово.
СЛОН. Мам я буду чай с печеньем, вареньем и маслом.
ДРУГОЙ. Полдник господа.
МАЛХ. Es zenen nisht ale vejateryanz (Тут не все вегетарианцы. Идиш.)
ДРУГОЙ. Господи.
СЛОН. Помилуй.
ПРИСТАВ. Представься.
МАЛХ. Вы же сами соизволили, Малх Ухов.
ПОСОЛ. Glaykh tsu di tish. (Прямо к столу. Идиш)
МАЛХ. Потому что скоро вечер, а они желают чаю.
МАМА. Там начался футбол.
СЛОН. Что миру дал футбол, что дал театр, пусть гладиаторы, уснут пусть все, гетеры выйдут в поле голыми. Какой сегодня день недели? Не суббота? К нам не приедут иудеи. Какая мерзкая идея, позвать на матч еврея поздно в пятницу. Скажи мне совесть, не молчи, в чем прелесть той игры, где страсти страшные как вой. Они же не готовы умереть?
ПРИСТАВ. А мне нравится. Бегают, пинают. Пиво можно выпить.
МАЛХ. А ты женат?
ПРИСТАВ. Ну, типа да, а чо? Не улыбайся мне, я сказал, понял.
СЛОН. Вдруг пидор он и все пропало, нет дружбы, нет вражды. Все испугались, скрылись, страшно. Кругом несмелый гомосек обходит город Назарет.
ДРУГОЙ. Ты принял что-то?
МАЛХ. Я с вами почти незнаком и далёко отсюда мой дом, и кажется, мне в этот вечер пустой, мне лучше молчать в уголке. Не знаю, чем вы занимаетесь и зачем вызвали меня, но я без адвоката ничего говорить не стану. Знаю я таких, пообещаете, а потом обманите. Было это уже. Вот и ухо мне отрубили. Хорошо, что он мне его прирастить успел. Чудо. Я потом все книжки собрал, где об этом говорится, но не замечают, что чудо свершилось. Так что я свидетельствовать не могу, не было меня потом. Женщины все видели. Это в четверг было, в пятницу я болел, а потом суббота.
СЛОН. Что он несет?
МАЛХ. Это вы не в себе, а я свою вину признаю, сам от меча пострадал. Я приказ исполнял. Отпустите меня, пожалуйста, не виноватый я. Вот ухо у меня видите. Lypámai.
СЛОН. В детстве у меня был кожаный мяч в полоску, не в ромбик как сейчас, а в полоску и мы пинали его неистово. Это была игра бестолковая и бессмысленная. Пинать мяч и бегать. А вы читали про Искоритянина. Говорят, он удалился в леса, в тайгу, в Сибирь. Представляете.
ДРУГОЙ. А Сибирь тогда уже была?
СЛОН. Придурок. Сибирь была всегда, она вечность. На самом деле странная история. Я все понимаю про любовь и про некоторые притчи, я даже понимаю, зачем он взял осла, но зачем ослицу.
