– Мам, я изменяла мужу? – вдруг спросила ее, и она удивленно посмотрела мне прямо в глаза.
– Настюша, милая, что ты говоришь? – Ответила мама, – Ты о чем?!
– Только ответь честно, – попросила я маму. Она точно не соврет. У нас с ней были доверительные отношения, и как говорит она, я все ей рассказывала.
– Нет, конечно! – отмахнулась мама – Ты вышла замуж по любви. Захар тебя безумно любит, носит на руках, пылинки сдувает. Очень повезло, что ты встретила такого любящего и заботливого мужчину как Захар. Однозначно тебе не нужны никакие любовники! Даже не думай! Но почему ты спрашиваешь?
Я не решилась говорить про подругу и нашу с ней бурную клубную «деятельность». Одобрит ли мама развратные вечеринки? И может ли быть такое, что именно про это я не рассказывала ей?
– Да так, не обращай внимания, – пожала плечами.
Мама на прощание тепло обняла меня, и погладив по голове, произнесла:
– Настенька, моя дорогая принцесса, я тебя очень сильно люблю.
– Мам, я тебя тоже, – откликнулась я.
Теперь мне легче. В мире есть один человек, которому я могу доверить. И это становится для меня великой надеждой, что я вернусь к прежнему образу жизни. В ее объятьях я нашла покой и уют, которого так не хватало.
– Приходи завтра еще, – просила я ее перед уходом, и мама пообещала, что обязательно придет.
Утром я проснулась в отличном настроении. Яркое солнце пробивалось сквозь жалюзи, и теплые лучи играли в пятнашки на моем одеяле.
Мой взгляд тут же привлекла записка на тумбочке. Свернутый лист А4.
Интересно от кого это?
Дотянулась и развернула ее.
«Когда ты сдохнешь, тварь?»
Печатные буквы дьявольскими всполохами горели в мозгу, и мне казалось, что это какой-то кошмарный сон, в котором до сих пор бродит мое сознание – еще не закончился.
Чисто инстинктивно смяла бумагу и бросила ее на пол. Меня начало лихорадить, будто от высокой температуры. Ужасающая фраза словно петля наматывалась на горло, и каждый раз, закрывая глаза, я видела вновь и вновь призыв к смерти.
Я попыталась встать и походить по комнате, но от резкого подъема, шум в ушах усилился, а голова закружилась. От моей паники все внутри полыхало, словно костер, и стискивало болью, как только взгляд вновь падал на страшное пожелание.
– Кто может желать мне смерти? Кто хочет убить меня? – крутилось бешеной каруселью в голове, и не давало спокойно лежать. Адреналин, зашкаливавший на максимум, подгонял меня к действиям, но из-за волнения, мое самочувствие ухудшилось.
Я не стала ничего рассказывать врачам и медицинскому персоналу. Мои личные дела точно никого не волнуют.
Собрав волю в кулак, вновь развернула записку и порвала на мелкие клочья. Дрожь усилилась, и пока нервно мяла бумагу, казалось, что мои руки запачканы в самой отборной грязи. Я чувствовала себя параноиком еще сильнее, когда мыла их почти пять минут, стараясь отмыть нечто невидимое.
Кого нужно мне опасаться? Что теперь делать? И как узнать потенциального убийцу?
Острыми пиками целый день мысли вгрызались в сознание. Я не могла есть и спать. Чувство первобытного страха порой настолько овладевало мной, что я хотела собраться и уехать домой. Раз убийца знает, что я в больнице, и даже знает, в какой палате, что может в следующий раз прийти в его больную голову?!
А через пару часов принесли огромный букет.
Снова аноним, и снова записка с пожеланием здоровья!
Медсестра улыбнулась и поставила букет красных роз в вазу.
