– Получше, – откликнулась я, опасливо оглядывая мужа. А может, это он решил убить меня, чтобы присвоить все наследство? Ведь в права я вступила после брака, соответственно, мой муж мог стать богатым вдовцом!
– На следующей неделе тебя выписывают, – поделился Захар, и в глубине глаз загорелся порочный огонек. Мне же захотелось застонать от нежелания оставаться рядом с ним наедине даже на одну минуту.
– Но мы же не будем торопиться, – выдавила из себя, поглядывая на реакцию мужа.
Захар покивал и начал рассказывать о своей работе, о том, как решил сделать небольшой ремонт в гостиной, пока я в больнице. Слушала, и даже не подозревала, что будет ждать меня ночью.
Я проснулась от странного шороха, и почувствовала, как по спине пробежался неприятный озноб. Ледяное ужасающее чувство страха как лавина вдруг обрушилось и заставило ощутить, как зашевелились волосы на голове. Я лежала, боясь обернуться. Как в детстве испытывала первобытный страх неизведанного и пугающего.
Сзади точно кто–то есть.
Физические рецепторы обострились до максимума. А мои зубы начали выбивать чечетку.
– Настя, соберись… Включи свет… Ты успеешь… Просто повернись и включи, – как мантру повторяла я, и резким движением обернулась. В сумраке палаты в углу чернело что–то невысокое и округлое. Мерзкие мурашки окатили мое дрожащее вспотевшее в одну секунду тело.
Щелк!
Свет от ночника резанул больно по глазам.
Никого, но…
Собственный визг оглушил и с силой ударил по барабанным перепонкам.
В углу стоял похоронный венок с надписью: «Безвременно ушедшей Анастасии». Темно–зеленая хвоя с красными цветами, очень похожими на розы…
Палата тут же наполнилась врачами и младшим медицинским персоналом. В коридоре посматривали перепуганные пациенты из других палат.
– Анастасия Викторовна, успокойтесь, это чья–то глупая шутка, – успокаивал меня врач, и готовил шприц со снотворным. – Мы можем обратиться в полицию и написать заявление, только сейчас вам нужно поспать.
Доза успокаивающего препарата в паре со снотворным подействовали на меня не сразу. Лежа на кровати, меня лихорадило так, что я не могла найти положения, чтобы не трястись как в приступе эпилепсии.
– Не надо полиции, – стуча зубами, отвечала я. Кто знает, если тот маньяк узнает об обращении в правоохранительные органы, не разозлит ли его это ещё больше?
– Мы сейчас узнаем, кто это был и накажем по всей строгости, – вторила словам доктора медсестра, и продолжала, – в коридоре есть камеры наблюдения. Не переживайте, это, должно быть, кто–то ошибся, а имя просто совпало…
Я хмуро посмотрела на девушку. Принести посреди ночи похоронный венок в палату – это чья-то ошибка?! Меня проняла дикая злость. Если этот псих решил окончательно меня доконать, то я точно не сдамся. Я придумаю другой метод вычислить больного ублюдка и сдать его правосудию!
– Отдыхайте, – посоветовал врач. – Около вас будет дежурить охранник, чтобы вам было комфортно. Я обещаю разобраться в данном недоразумении.
Но на утро я узнала, что поймать исполнителя этого подлого поступка невозможно. Камеры наблюдения оказались отключены ровно на час в тот промежуток времени, когда подбросили венок в палату. Их специально кто-то вырубил, а потом спокойно включил запись.
Я приняла эту новость спокойно. Не было сомнений, что ненормальный так просто не попадется и не допустит настолько опрометчивый шаг.
Врач все настаивал на полиции, но я в резкой форме отказалась.
