Кач до тех пор, пока из ушей не полезет. Большинство останавливается только в момент, когда упирает в потолок. А так кач, кач и кач. Ну не может человек с нубским уровнем смотреть на хая и чувствовать себя достаточно счастливым! Нет, он, конечно, счастлив, но еще больше будет счастлив, кода сам станет хаем и на мелочь будет поглядывать со снисходительной усмешкой.
Это в самой природе человека: соревнование, соревновательность, конкуренция. Уже потому, что в жизни у хая всегда всего больше и лучше: денег, власти, влияния, женщин. Только в реале не все так уж доступно, а в виртуале нужно всего лишь взять себя в кулак и не путешествовать по необъятному фэнтезийному миру, а качать и качать созданного тобой перса, что всего лишь аватара тебя же самого.
Из маминой Барбоски получился бы прекрасный журналист. Всякий раз, когда она сваливает для стирки белье в кучу, Барбоска несется туда очень заинтересованная. Ее отпихивают, но она норовит успеть порыться, нос возбужденно дергается, а глаза горят настоящим азартом работника СМИ. Даже когда стиральная машина работает, Барбоска стоит перед иллюминатором и внимательно наблюдает за процессом.
Чистое белье ее не интересует, как и всякого журналиста, а вот с запашком…
Я вошел в главную комнату, охнул: в центре огромного стола, покрытого белоснежной скатертью, роскошный букет цветов, ряд бутылок с шампанским и коллекционными коньяками, а по краям красивое ожерелье из множества дорогих тарелок.
– Мама!.. Это же сколько народу вальнет?
Она сказала с укором, но сияя:
– Володя, что за слова?.. Это твои друзья! Придут тебя поздравить!
– Ну да, – сказал я обвиняюще, – что-то их в прошлом году не было. А в позапрошлом так и вообще…
Все еще с сияющим от счастья лицом, она сказала довольно:
– Но ты доказал, что мужчина, а не просто чудак, помешанный на игрушках. У тебя свое дело!
– Ах да, – пробормотал я. – Теперь эта черта должна доминировать в человеке. Все забываю, что мир меняется все быстрее. Какой же я старый…
– Не совсем, – ответила она, засияв еще больше, – но жениться пора, пора!
– Кто придет?
Она начала перечислять, загибая пальцы, мужчин просто упомянула, женщинам уделила внимания больше, пропустив замужнюю Евгению, а Клару и Нинель расписала очень подробно.
– А где Валентина? – спросил я. – Вы всегда с нею шушукались.
Мама ответила, как мне показалось, с некоторым злорадством:
– Спохватился? Поздно. Уже увезли.
– Куда? – спросил я.
– Лучше бы спросил, кто увез, – упрекнула она. – Младший менеджер какой-то газовой компании! Предложили место повыше в Алжире, он позвал с собой Валентину, быстро поженились, у нас дешевле, и поехали. Уже полгода там.
– Как быстро время летит, – сказал я равнодушно. – Значит, у меня выбор между Кларой и Нинель?
– Очень хорошие девушки, – строго сказала она. – Я же знаю, что тебе нужно!
– А как вэвэпэ поднять, – спросил я, – не знаешь? Странно… Все знают! И как с нефтяной иглы слезть. Еще сегодня меня будут учить, что херней занимаюсь.
Она поджала губы:
– Какие слова нехорошие употребляешь!.. Никто тебя теперь учить не будет. Раз на этой… этом деле зарабатываешь хорошие деньги, то всякий труд почетен.
Она с достоинством уплыла на кухню, а я отправился в кабинет убирать со стола все то, что не должно попадать на глаза посторонним. Не потому, что криминал, а чтоб не пояснять дилетантам, что это такое и что я с ним делаю.
