Колкостей милых бесовство,
Руки, как гибкий тальник.
Дали сереют от жара.
Солнце сползает ниже.
Сон неотступный и старый
Снова и снова снится.
Грустно звенит цепь:
Очередь дай другим.
В лодку садятся петь
Подвыпившие пацаны.
И в сердце расходится грусть,
Как по воде круги,
И вечер прощален и пуст
Молчанием тишины.
Шёпот
шагов.
Дымен закат,
Как много веков
Назад.
Детская боль
Тихо растёт,
Что ночь, словно тролль,
Придёт.
Будут считать
Шёпот минут
Милая – там,
Ты —
тут.
Неужели даже встречи умирают?
Неужели нельзя так вот рядом идти и идти, далеко-далеко,
через быстрые реки, извилистые овраги —
Чтобы было всегда
золотисто-светло и легко?
Почему-то по белому свету
Не бродят за солнцем влюблённые,
Почему-то в улицы сонные
Ускользают они до рассвета.
Что же, сердце, труби тревогу —
Ты почти готово в дорогу.
У меня за плечами – ветер,
Ничего, что один я на свете,
Ничего, что оставлено много.
Только, может быть, что-то не пустит?
Нам осталась капелька грусти.
Погрустим – и пора в дорогу.
Ах, грустить мы умеем – до стона,
До зелёного самогона
Или – если позволят карманы —
До вечернего ресторана.
А вот радуемся – неловко,
Словно мышь колбасе в мышеловке,
Словно царь – своей чаше заздравной,
Может – с брагою, может – с отравой.
Если смеху ответить нечем,
Если мозг – при деле, а сердце
Стосковалось тоской человечьей,
Заменяем мы радость – перцем,
Заменяем улыбку – ржаньем:
Наполняем жизнь содержаньем.
Это надо или не очень —
Чтобы пить и плясать до полночи?
Но, когда друзья уезжают,
Как умеют – их провожают.
Вот и ты провожанья ради
Входишь в комнату.
Взрослые дяди,
Незнакомые умные тёти,
На столе очень вкусные блюда.
Вы усердно и шумно пьёте.
На буфете звенит посуда.
В кухне высятся горы тарелок,
Прибывают огрызков горы…
Веселится грешное тело,
И грустят привычные взоры,
Отошедшие от жеманства,
Не дошедшие до фламандства.
Люстры,
речи
и рока гром…
Тихий вечер.
Аэродром.
Трезвый рёв самолётных сердец.
Вот и точка.
Смеху конец.
Час прощанья – вот он, пришёл.
Отчего же так хорошо?
– Остаёшься, тебе везёт!
– Да.
– Весной защищаешься?
– Да.
Высоко над землёй, как звезда,
Догоняет зарю самолёт.
Можно просто глядеть и молчать.
– Твой маршрут.
– Ну что же, пошли.
– Ну, давай…
И прошлого часть
Отрывается от земли.
Снова ласковая близость умирает.
Тихо.
Слышно, как дышит земля.
Далеко-далеко
Проливаются реки,
глотают туманы овраги.
Звёзды сверху звенят.
Медуницею пахнет легко.
Что же? Снова закат?
Труден первый рывок:
Он не шаг, а падение в ночь,
Если б смог —
Ты б не мог остального не смочь.
В горле – ком
Незабытых земных, дорогих мелочей.
Ну – рывком!
Понимаешь – рывком!
Всего лишь шаг, и ты ничей,
Решайся, солнышко не ждёт,
И пыль дорожная легка.
Закат в глазах твоих цветёт,
Пугает и зовёт – закат.
Неужели
опять в закат
Глядеть и молча тосковать,
Как колокол без языка,
Несуществующие слова
Шептать?
Всего лишь шаг —
И не найдёшь дороги вспять.
Дыханье чаще, сух язык,
И губы шепчут:
«Только шаг»,
Не ведая, что сделан шаг,
Что он шагает напрямик,
Уверенно и не спеша,
Как будто веками привычен шагать,
И, падая к его ногам,
Земли травянистая влажная гладь
Качает далёких лесов берега.
