3 ряд, 17 место - страница 11

Сёмочка пытался слабо возражать. Его не прельщала карьера адвоката. Но неприятность состояла в том, что Сёмочка сам не знал, какие интересы могли бы вынести его карьеру на горные высоты. Тем более, пока интерес у него был только один. Под кроватью у Сёмочки лежали несколько до липких дыр изученных мужских журналов. В Интернете юноша знал все бесплатные сайты, где можно до сладкого таяния внутри смотреть проморолики с чёрненькими, беленькими, толстенькими, худенькими, молоденькими и даже пожилыми тётеньками. Но как можно было об этом сказать мистеру папе? Тем более, на любое возражение тот багровел, начинал часто дышать и покрываться блестящей влагой на лбу и груди. «Деточка, не спорь», – просила мама, и Сёмочка, заглотнув разом холодную котлету, пюре и компот, уходил к себе в комнату.

Колледж и университет были закончены успешно. Мистер папа собрал даже пати, когда Сёмочка принёс домой вожделенный диплом. Папа, позволив себе лишнее, напился и смачно целовал гостей в губы, невзирая на их пол и возраст. Гости натужно улыбались и, вытираясь льняными салфетками, уходили ближе к ночи по домам.

Прошёл год. Сёмочка работал лойером в офисе, жил в собственном доме, купленном мистером папой в элитном районе Нью-Джерси. Родители каждый день праздновали удачу главного проекта своей жизни. Сёмочку уважали в офисе и давали всё более сложные дела, а значит, приток мани увеличивался. Популярность и респект уже были на подходе и, наверное, даже стояли уже вот за этим углом.

Но как-то Сёмочка пришёл домой ближе к полуночи. Элитное комьюнити района Нью-Джерси, насытившись до сытой одури солнечным благополучным днём, мирно спало. Сёмочка пихнул ботинком Плюша, бросил на пол портфель и, не раздеваясь, прошёл на кухню. Достал бутылку пива, разорвал пакетики орехов и чипсов, сел на диван. Пододвинул к себе журнал. Раскрыл его, словно дверь знакомой квартиры. Обнажённые красавицы доверчиво и кокетливо смотрели на лойера, ожидая привычных действий. Но Сёмочка быстро и невнятно думал о другом. Он взволнованно пил пиво, закусывал снеками, просыпая крошки на фототела, потом остановил взгляд на одной из моделей:

– Слушай сюда!

Он быстро кинулся к холодильнику, вытащил оттуда очередную банку пива, открыл хлопком, пролив половину на костюм, и вернулся к дивану.

– Слушай! Вот где твоя факин жизнь проходит? Где?! Скажи мне сейчас же! А-а-а… Здесь вот? – он потыкал в неопределённое место за спиной модели. – Здесь, да? Неплохо, я считаю, неплохо… Обои, окно, занавесочки. Ты тут фоткаешься, а на тебя потом дрочат похотливые мужики, так? Но ты их в глаза не видела, так?! Потому что ты бумажная, так?

Сёмочка расплескал пиво на собеседницу и заботливо вытер ей лицо галстуком.

– А ты вот теперь у меня спроси: «Семён, а чего добились вы, например? Что принесли вам десятки лет, вспаханных учебой в школе, колледже, университете? И где, например, ваша факин жизнь проходит теперь, а?» А я тебе отвечу, отвечу тебе!

Сёмочка встал, сделал шаг назад, поднял руку, как римский оратор, и начал вещать уже в своё отражение в зеркале на противоположной стене:

– В тюрьме вся моя жизнь проходит, вот где! В грёбаной вонючей тюрьме проходит моя грёбаная вонючая жизнь! К восьми утра каждого дня я уже торчу у тюремных ворот, жду, когда мне откроют гостеприимные двери. Потом полтора часа трачу на проверку и досмотр. И меня ведут… Заметь, меня ведут, да! Ведут меня в камеру! В серую холодную, фак твою растак, камеру! И там я опять жду! Спросите меня, уважаемые присяжные заседатели, – протянул руку Сёмочка в сторону кухни, – а кого именно вы ждёте, уважаемый? А я вам отвечу, высокочтимые синьоры. Я жду ублюдских, долбаных зэков. Воров, проституток, карманников, наркодилеров и – о боже! – даже убийц. Я жду, чтобы они пришли в эту комнату и хамски пообщались со мной на протяжении всего этого говенного свидания! Чтоб разговаривали со мной матом-перематом-переперематом, обливая с ног до головы грязью, соплями и блевотиной. А я сижу – такой чинный, благородный, в костюме, с умопомрачительным высшим образованием и факиным благородным воспитанием, – слушаю этот их понос, аккуратным почерком записывая в свой говенный факин блокнотик. И так четыре-пять свиданий в день…