3 ряд, 17 место - страница 17

Когда мягкий теплый гель растекся по животу и Кулакова начала по нему возить пластмассовым датчиком, Марина была спокойна. Кулакова подтвердила, что всё хорошо, Вартанян обрадовался этому, казалось, больше самой Марины. Конечно, он же не знал, что Philip Edward не только послал ей письмо, но и продолжил знакомство – накануне вечером она четко ощутила, как там, у нее внутри, шевелится, барахтается жизнь. Шумная, активная – такая, какая должна быть у детей, у ее детей, Филиппа и Эдуарда.

А с англоязычным виртуальным знакомым, который безуспешно пытался развести ее на деньги, Марина еще переписывалась какое-то время – примерно до 38-й недели, когда ей сделали плановое кесарево. А потом стало просто некогда. Но с каким же теплом она вспоминала письма этого нигерийского парня с интернациональным именем Филипп Эдуард. И, кажется, даже послала долларов сто на день рождения его очень несчастной тети…

После горячего душа наконец прошёл озноб. С полотенцем на голове она вошла на кухню, включила телевизор, вернулась, принесла из ванной комнаты бигуди. Помассировала полотенцем голову, вытерла кончики волос.

– Добрый вечер. Начинаем выпуск со срочных новостей. Несколько часов назад в аэропорту «Домодедово» потерпел аварию пассажирский самолет, следовавший рейсом в Екатеринбург, – она сделала громче. – По предварительным данным, среди пассажиров есть погибшие. Информация уточняется.

Показали заснеженное поле, ничего толком не видно. Корреспондент повторил слова ведущего. «Есть погибшие… Информация уточняется… уточняется…» Она схватила мобильный телефон.

– Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети…

Еще раз. Недоступен. В общем, зачем сразу так нервничать, правда ведь? Ничего ж неизвестно. Он просто сказал, что летит на Урал, а там полно городов. Челябинск… что там ещё? Ну, да, Екатеринбург… Следовавший рейсом в Екатеринбург… Господи, да, может, он уже прилетел или летит. Ведь рано утром из дома ушёл. Не один же рейс в этот день. Набрала. Недоступен. Взяла щетку, начала расчесывать волосы. Что зря волноваться-то? Позвонили бы уже, наверное. Бигуди. Где бигуди? Сбегала в ванную. Нет, там нет. Вернулась. На кухонном столе лежат уже, странно…

Сделала новости ещё громче. Про самолет ничего. Позвонила. Недоступен. Начала накручивать прядь волос.

Взяла телефон, набрала:

– Семён? Семён, привет! Это Аня – жена Вадима. Да нет, не случилось… Наверное… Хотела спросить, а не ты с Вадимом в командировку сегодня должен был… А… в отпуске? Извини… Нет-нет, хотела уточнить… Всё, отдыхай, конечно. Извини…

Накрутила прядь. Опять взяла телефон. Надо ж позвонить куда-то, узнать. Что-то делать ведь надо… Крошки какие-то на столе. Вадим бутербродами завтракал. Надо было ему омлет сделать. Что всухомятку всё время? Смахнула в ладонь крошки, выбросила. Пакет с мусором полный. Отнести пока, выкинуть. Телефон с собой взять надо обязательно – вдруг позвонит… позвонят?.. Информация уточняется…

– Здравствуй, Анечка, – соседка тётя Нина шла выгуливать старенькую таксу Лору. – Спешишь всё?

– Да, здрасьте… Почему спешу?

– Так вон одну бигудюку накрутила, другие волосы болтаются.

– Ой, да, правда… Спешу, теть Нин!

– Как Вадим?

– Вадим? Нормально, Вадим… Я побегу? А то спешу, правда…

– Беги-беги, доченька. Но не быстро… Иногда остановись, осмотрись вокруг…

Надо спешить… Надо… в аэропорт, например, позвонить. Занято… Занято! Вечно у них всех занято… Куда ещё?