— Нет, я тебя точно чем-нибудь заткну, — удручённо покачал головой Кометов, переключая внимание на девушку. — Ты её не слушай. Она просто у меня ревнивая больно.
— Я так и поняла, — согласно закивала та. — Ты только ноздри ей открой, а то задохнется ведь.
Не пришлось. Извернувшись, Кирилла яростно укусили за руку и сами вырывались на свободу.
— Маньяк придурошный, — отплёвываясь и тяжело дыша прошипела Матвеева.
Девушка, достав карманное зеркальце из небольшой сумочки, гармонично сочетающейся с её нежным платьем, протянула его Ульяне.
— Возьми. У тебя помада по лицу. растеклась.
— Спасибо.
— И у тебя... — неопределённый жест у губ касался уже Кирилла. — Там тоже всё красное.
— Да пофиг. Ну что, смотрю тебя можно поздравить? — равнодушно подтерев рот тыльной стороной ладони, тот кивнул на колечко, сверкающее на руке девушки.
— А, да. В августе будет свадьба.
— С этим твоим скейтером? Что, созрел? Долго же думал. Сколько вы там знакомы: год, два...?
В ответ строго зыркнули.
— Три с половиной.
— Вот я и говорю, долго тянул. Неужели жениться не хотел?
— Слушай, — дошло, наконец, до Ульяны. — А я ведь тебя знаю. Ты ещё под псевдонимом одно время выступала… Как его там: Мистик, Мисси, Мис…
— Да. Мистерия, — кивнула та, протягивая ей руку. — Но сейчас я просто Вишня Багрова.
— Тот случай, когда имя круче, чем псевдоним.
— Фамилию оставишь свою или возьмёшь мужа? — съехидничал Кометов.
— Что ж он тебе всё покоя никак не даст. Каждую нашу встречу про него интересуешься.
— Ну, а как иначе? Такая персона важная, — уклончиво ушёл от ответа тот.
Кирилл никогда бы не стал распространяться о том, что это банальное уязвлённое самолюбие. Как говорится, дела давно минувших дней.
Ведь короткий промежуток времени забавная и вечно неуклюжая Вишня нравилась ему самому. Он даже подбивал к ней клинья, но девчонка предпочла своего школьного дружка. Честно говоря, то был едва ли не первый случай, когда его вот так отшили.
А такое не забывается.
Кометов задумчиво перевёл взгляд с Вишни на Ульяну.
Какая ирония.
Вот они, две девушки, которые ему когда-либо отказывали. Стоят рядышком. Такие разные: и по внешности, и по характеру, и по темпераменту. Одна просто его отбрила, предельно вежливо и без последствий, а другая — моральная садистка и оторва, объявила ему изощрённую войну.
Кстати, о ней.
Вот уж кто точно за словом в карман не полезет.
— Ревнует. Или сам влюблён в твоего жениха, — хихикнула Матвеева. — Смотри, будь осторожней. А то ещё уведёт. Знаю я эту ушлую морду.
— Ты хоть сама понимаешь, что порой несёшь? — удручённо покачал головой Кирилл.
— Нет. А разве это обязательно? — искренне удивилась та, выуживая из недр лифчика хитро спрятанную помаду.
Певец заинтересовано сунул нос ей в декольте.
— Ого. А что ещё у тебя там спрятано?
— Ты удивишься.
— Презервативы?
Тюбик с помадой замер на половине пути, не достигнув цели.
— Ты о чём-то кроме секса можешь думать?
— Конечно. Например, что поесть. И когда покурить. Кстати, об этом, — оживился он, высматривая в толпе знакомое лицо. — Никто не видел моего пиарщика? У него мои сигареты.
— Когда ты уже подавишься ими, — негромко фыркнула Ульяна, возвращая зеркальце владелице. — А то я скоро разорюсь на валерьянке. Столько жрать её, чтоб тебя терпеть, — её пригвоздил к полу хмурый взгляд, но Матвеева и бровью не повела. — Не выйдет.
— Ты о чём?
— Прожечь меня взглядом не выйдет. Проверь батарейки. Может, сдохли.
