Духами Воронцова явно не пользуется, как и косметикой. Пахнет стиральным порошком, типа цитрусовая свежесть. Химозная вонь.
Идем мы очень медленно, оттого нам обоим неловко. Она прячется в шарфик, будто это я воняю, и ей противно. Стараюсь не обращать на это внимания и гляжу перед собой, боюсь запнуться, грохнуться на нее и ребра вдобавок ей повредить. Воронцову потом будет не собрать. И меня тогда тоже.
– Я Дима, кстати, – решаю заполнить паузу.
Она вскидывает равнодушный взгляд. То ли знает уже, то ли не собирается запоминать.
– Яна, – голос у нее на удивление грубый для столь изящной конституции. Как будто слегка простужен, хотя ни насморка, ни кашля нет. Кажется, такой и есть. – Я тебя знаю. Ты же мистер АСИ.
– Точно. Моя рожа теперь во всех чатах, пабликах и на сайте красуется. Как будто в розыск объявили, – я усмехаюсь. – Раз так, могли бы и получше фотку сделать.
Пацаны задолбали уже угорать над моим пафосным рылом.
– Я эту фотку делала, – говорит Воронцова без всяких претензий. Пока.
Вводит меня в ступор. Я поднимаю бровь, смотрю на нее и натыкаюсь на легкую усмешку, которая еще прячется в уголках губ.
– Я снимала сам конкурс и всех участников для отчета, – добавляет она.
Бля.
– То есть я имел в виду, что фотка, наоборот, крутая, – мну шею, пожимаю плечами и ее заодно подтягиваю. Воронцова переминается. – Друзья меня стебут, типа, я там слишком сасный3.
Она фыркает. И меня это колет. Решаю напасть, но без паники. Спрашиваю с усмешкой.
– Думаешь, я не сасный? Не достоин звания мистера АСИ?
Воронцова не теряется, не тушуется и даже бровью не ведет. Ресницы опять как опахала работают. Я невольно вспоминаю старую песню, которую Вован когда-то слушал на репите подолгу. Там были такие строки: «Хлопай ресницами и взлетай»4. Вот это про нее. Только улететь хочется мне.
– Раз жюри выбрало… – она пожимает плечами. – Лучше, видимо, не было.
Хм. Сомневается еще?
Вот не была бы ты дочкой ректора, я бы тебе… доказал, какой я сасный. Ты бы у меня в ногах ползала. Да ко мне сама Элина Гурская, мисс АСИ, клинья подбивает!
Но ответить мне нечего. Я все-таки хочу доучиться и побыть еще мистером АСИ. А она пусть смеется надо мной. Другим девчонкам я все равно нравлюсь. И пацаны мне завидуют.
– Но клип ты крутой подготовил, – ошарашивает меня Воронцова после неловкой заминки. – Ты профессионально этим занимаешься?
– Чем этим? – сам не знаю, что такого было в моем клипе, чем там можно профессионально заниматься. Ходить с мордой кирпичом под эпичную музыку?
– Ну, ты не модель?
Ахах. Она смешная. Модель, бля. Меня бы отец с братом потом на порог не пустили, если бы я вдруг моделью решил заделаться. Это вообще неджентльменское вроде дело.
Сперва хохочу в голос, а потом резко выпрямляюсь и смотрю на нее сбоку.
– А что, похож?
Ресницы опять вверх-вниз, словно крылышки. Они насыщенно-черные, хотя волосы у нее темно-русые, почти каштановые, с легкой рыжинкой.
– Ну да. Почему ты смеешься? – говорит она абсолютно серьезным тоном. Кажется, шутить ее не научили. – Ты, видимо, от природы фотогеничен. И ведешь себя, как надо на камеру. Я была уверена, что ты профессионал.
– Там и клип-то на коленке состряпан. И то друзья помогали, – вспоминаю с улыбкой, как весело мы его делали, больше угорали, чем работали. – Я там чисто ходил, куда укажут, красивый, на пафосе.
Барх музыку написал. Леха постановкой занимался. Миха непосредственно снимал. Зефирка меня подкрасила, чтоб неровный загар после Тая убрать. А я лишь позировал да монтировал. Делов-то.
