– Имеете право, пишите. Единственное, что я Вам хочу показать в присутствии свидетелей: нашего лаборанта Юли и санитарки Лилии – картинку из атласа анатомии человека. Вот, смотрите.
Дина достала из книжного шкафа атлас Синельникова, нашла иллюстрацию внутренней поверхности свода черепа и показала присутствующим.
– Вот, видите, я говорю Вам правду. Вот эти так называемые «пальцевые вдавления» – бороздки на внутренней поверхности черепа. И они есть у каждого из нас. А если их нет, то это – патология развития.
Разочарованию Анжелы не было предела.
– Зачем же их так назвали? – обидчивым тоном спросила она. – Чтоб вводить людей в заблуждение?
– Да нет же. Они, действительно, похожи на следы от пальцев. Вот и всё! Кстати, а Вы сходили на консультацию к тем специалистам, к которым я Вам написала?
– К неврологу сходила. А к психиатру не пошла – я не психическая!
– Конечно. Тогда зайдите ещё в 32-й кабинет, принесете мне записи, и всё на этот раз.
Анжела вышла из кабинета, а Юля рассмеялась.
– Ну, Вы и хитрая, Дина Алексеевна! В 32-й кабинет!
– А как её затащить к психиатру? Вы же видите, что тут явная патология! Или, по-крайней мере, – навязчивые идеи.
– Вообще, я Вам удивляюсь, Диналексевна! – заметила санитарка, – Как у Вас хватает терпения?
– Ну, с предполагаемыми психически больными нужен особый такт. Они же могут быть агрессивными! Ой, что-то много для одного дня психов.
– А, давайте, перерыв на кофе-брейк сделаем? Я пончиков по дороге купила, – предложила Юля.
– Давайте.
Женская половина отделения поставила чайник, накрыла на стол, благо посетителей больше пока не было, и принялись обсуждать планы на рабочую неделю.
– Да, ты была права – острая ишемическая болезнь сердца, – констатировал Валера, вернувшись со вскрытия. – Как наши дела?
– Пока – понедельник психически больных, – ответила Дина. – Я попозже зайду к Кузьмину, узнаю, дошла ли до него наша инопланетянка.
Кузьмин был местным психиатром – разбитным малым средних лет, который не совсем серьезно относился к своим особо «трудным» пациентам, предпочитая сбагривать их на лечение в областную больницу. Но в качестве его диагностики эксперты не сомневались.
– Эх, нам бы такого психиатра, как у Гаврилова! – мечтательно вздохнула Гнатенко.
– Да, такой кадр, как Нелли Ивановна Краснопольская[1] – уникум! Как они тогда серийного убийцу раскрыли!
– Кстати, у неё тоже номер кабинета был 32, – вспомнила Дина.
– Так поликлиники же все типовые. И психиатров всегда в закутке, как и нас, держат, чтоб не смущать пациентов.
– Да, и так же правильно, снята табличка с надписью «психиатр», только – номер.
Дина кивнула. Многие пациенты с психическими проблемами просто не дошли бы до психиатра, если бы знали, что в 32-м кабинете принимает именно он. А так, они знали, что при заполнении обходного листка они должны посетить и этот кабинет. А кто там сидит – не вникали раньше времени. И вот так, хитростью, многие не совсем здоровые пациенты и попадали на учёт к психиатру.
– Ох, как время сегодня бежит, – глянула на свои именные часы Дина.
Она очень дорожила этим подарком. Когда-то её наградили ими за помощь милиции в раскрытии серии убийств. И это была единственная крупная золотая вещь в арсенале ее украшений. Почти все остальные драгоценные побрякушки пришлось продать, когда рухнул мир социализма, и надо было кормить семью.
Валере было невыразимо жаль свою сотрудницу, которой достался такой непутёвый муж.
