34 ступень - страница 20

После обеда я провел в комнате остаток дня, решив пропустить ужин. Что-то внутри тянуло меня в библиотеку или в парк, куда-нибудь, где будут люди, но мое тело напрочь отказывалось покидать пределы кровати. Пока я лежал неподвижно, мне начинало казаться, что все наладилось, но стоило мне перевернуться на бок или попытаться встать, как неистовая боль вновь сковывала меня до кончиков пальцев. К концу дня я даже не мог выявить, что именно было источником моего дискомфорта. Тело было настолько изнеможенным, что казалось одной большой раной. Время от времени мне удавалось уснуть, но потом я просыпался из-за жажды или очередного приступа боли, и мне не оставалось ничего иного, как надеяться на то, что этот день когда-нибудь подойдет к концу.

Во время очередного резкого пробуждения, сопровожденного сухостью во рту и сжимающимся желудком, я обнаружил, что на улице было уже совсем темно. Почему-то я был убежден, что страдать в темноте было гораздо более жалким, чем при свете, но я не мог найти в себе силы, чтобы дотянуться до прикроватного торшера, что уж и говорить о выключателе около двери. Сдавшись и почти смирившись с тем, что мне придется провести остаток ночи в темноте, я ожидал утра и пытался прогнать из головы несвязные отрывки мыслей. Я надеялся провалиться в глубокий безмятежный сон, который бы перенес меня в новый день, свободный от боли.

Мой амбициозный план не увенчался успехом, скорее совсем наоборот. Вместо всепоглощающей пустоты мое сознание мгновенно заполнилось отчетливыми образами, воспоминаниями и ясным осознанием того, что именно мне напоминала эта суббота. Эта суббота была практически идентичной репликой почти каждых моих выходных до прибытия в Тихую Долину.

Зачастую по пятницам мы с коллегами оставались работать допоздна, пытаясь завершить как можно больше дел перед выходными. Мы работали не в той сфере, где было возможно сделать все, но мы старались, как могли. Мои наивные представления заставляли верить в то, что пятница обладала своеобразным магическим свойством и позволяла сделать больше дел, чем порой удавалось успеть за целую неделю. Возможно, это было вызвано предвкушением выходных. По пятницам я ощущал себя спортсменом, бегущим на длинную дистанцию и делающим последний решающий рывок перед финишной прямой.

На конце моей финишной прямой был бар, в котором мы собирались с друзьями по работе. Хотя друзья – это, пожалуй, слишком сильное слово. Наш состав никогда не был постоянным и менялся от недели к неделе. Периодически кто-то был слишком уставшим и решал отправиться домой и насладиться здоровым сном, другие же спешили к семьям, а у третьих возникали более интересные дела, вроде свиданий, посещения кино и выставок или вечерних пробежек в парке. Я был единственным, у кого никогда не находилось более интересных занятий, я был константой, вокруг которой из пятницы в пятницу вращались разные переменные. Конечно, это было уже после того, как я развелся со своей женой, но об этом мне пока что не хотелось думать.

Каждый раз мы отправлялись в один и тот же бар, и дело было не в его меню или богатом выборе напитков. Скорее, основной причиной нашего выбора было его местоположение. Бар находился за углом от офиса, был открыт до двух ночи, и нам не хотелось каждый раз придумывать новый маршрут. Несмотря на то, что он располагался в центре и был окружен небоскребами, служившими пристанищем для крупных фирм, а напротив него в ряд были выстроены бутики с брендовой одеждой, бар, в котором я проводил свои пятницы, не претендовал на звание модного заведения высокого класса. Это сказывалось не только на интерьере, но и на доступных ценах, способствующих представителям стойкого среднего класса, плавно перетекающего в элиту, позволить себе несколько закусок на стол и пару лишних коктейлей.