Часто бывает такое, что перед дальней дорогой нас охватывает грусть, даже если в конце этой дороги нас ждёт счастье. Какого же это, осознавать, что никакого счастья в итоге не будет? Что есть вообще это странное понятие? Был ли я когда-нибудь по-настоящему счастлив? Наверное, помню только один такой день. Когда родилась моя маленькая принцесса, я тогда сидел в коридоре роддома, сжимал в вспотевших от волнения руках букет цветов и ждал, когда увижу свою маленькую девочку. И вот медсестра приносит мне это маленькое дитя.
— Возьмёте ребёнка? — улыбается медсестра.
— Я? Не, я боюсь, — занервничал я.
— Да не бойтесь вы, это совсем не страшно, это же ваша дочка, вот, придерживайте головку, — сестра передала мне дочку в руки.
И вот держу я этот маленький комочек, держу так осторожно, как ничего не держал в жизни. Она открывает глазки и смотрит на меня.
— Маленькая, – сказал я и почувствовал, как подступили слезы.
Дочка вытягивает ручки вверх и берет меня за пальчик. «Это чудо», — подумал я, – младенец такой чистый, чистая душа, которая пришла в этот мир. Она не знает, насколько он может быть страшным и опасным, да ей и все равно. Она источает любовь и ласку. Этот маленький, очень хрупкий, почти хрустальный сосуд, что явился на Свет Божий дарить радость и тепло. Наверное, это и есть счастье, новая жизнь».
— Впереди колея расходится, надо поменять рельсы, вон рычаг! – оторвал меня от мыслей напарник.
Я подогнал вагонетку к рычагу и перевёл колею влево. Действительно, если поехать прямо, то можно было уткнуться в перегородивший дорогу вагон.
— Я тут припас кое-что, чтобы скучно не было, — Игорь достал из сумки радиоприёмник, вставил в него припасённые батарейки и включил музыку.
Это была запись мелодии на фортепиано. Конечно, никаких радиостанций больше не осталось, радиовещание было прервано, а приемники ловили только белый шум, изредка прерывающийся сообщениями о помощи. Мир вокруг потихоньку умирал, наш мир, цивилизация. Но вместо него возрождался новый, мир природы, он цвёл и пах. Я даже подумал, что это мать природа решила избавиться от нас, она просто устала от того, как ее загаживают, и сбросила ненужный балласт, паразитов. Мимо мелькали заброшенные деревеньки, утопающие в сорняках.
— Гляди! — крикнул Игорь.
Я остановил вагонетку, вгляделся туда, куда указывал пальцем мой напарник. Через секунду мне удалось разглядеть трёх висельников, свисающих с деревьев невдалеке. Я разглядел там двоих мужчин и женщину. Вокруг покойников кружили вороны, доедали падаль.
— Это точно не вирус, их, местные, наверное, а повесили всем на обозрение для запугивания, чтоб остальные знали, кто здесь власть, — сказал задумчиво Игорь.
— Суки, — выругался я, – их бы вот так же повесить.
— Человек человеку волк, дружище.
— Ладно, поехали, — сказал я, и вагонетка тронулась с места.
На самом деле у конца света есть и положительные стороны. Например, упадок массовой культуры, а соответственно, возрождение национальной. Рухнувшие глобализационные процессы вернули нам возможность воспитывать детей по стандартным канонам. Как раньше, в советское время. Теперь нужно строить цивилизацию заново и не допустить ошибок, таких, как, например, в 90-е, когда все вокруг заполонили товары и культура с запада. Теперь можно спокойно поднимать свою культуру, западная уже не играет никакой значимой роли, просто потому, что запада как такового больше не осталось.
