Костик истерически хихикает.
Тут же мы вскрываем третий конверт.
«Достигающий успеха в этих действиях, удостаивается от Царя любви особого наслаждения – он сливается с Его силой и ведет танец жизни, двигаясь вместе с Ним. И достаточно понимающему. В противном же случае, если он ленив и легкомыслен, зло разорвет его изнутри».
Я спрашиваю:
– Что будем делать?
Совершенно не надеясь на то, что придурок даст толковый совет.
Я спрашиваю себя: «Что все это значит?».
Костик вздыхает.
– Да, непонятная какая-то инструкция. И как по ней дежурить?
Мне смешно.
«Дежурить»!
Он берет мою визитку и кладет ее вместе со своей на журнальный столик, рядом, и мы снова читаем: «Ниагара. Маленькая помощница праведника, работающего с отраженным светом». «Монтана. Маленькая помощница праведника, работающего в трех линиях». И номер мобильного телефона. Из двенадцати цифр. Одна цифра лишняя. Номер один и тот же.
У меня и у него.
Он достает свой мобильник и начинает набирать цифру за цифрой, записывая что-то на листке бумаги.
Я пью чай с лимоном и слушаю.
– Это Ниагара? Нет? Извините.
Я закуриваю следующую сигару.
– Я могу услышать Монтану? Что? Между прочим, я, в отличие от вас, очень вежливо обратился!
Костик явно собой доволен.
– Ниагару или Монтану можно? Что? Куда я звоню? Вы думаете, я знаю, куда я звоню?
Придурок!
– Позовите, пожалуйста, Монтану-Ниагару. Нет, я не шучу… Я звоню по очень важному делу… Что вы говорите? Не может быть! А нельзя было это сразу сказать?
Костик говорит мне:
– Не так много вариантов, если вычесть восьмерку и три цифры оператора мобильной связи. Осталось максимум четыре звонка, и мы узнаем.
– Узнаем – что?
Вдруг он прикладывает указательный палец к губам. Начинает что-то записывать на листке бумаги. Его рыжие брови взлетают вверх от удивления. Из телефонной трубки слышен спокойный и вежливый женский голос, но слов не разобрать. Через минуту он заканчивает писать и говорит мне:
– Автоответчик.
И протягивает мне этот листок. Там что-то нацарапано. Как будто больничный прибор вывел на экран длинные, тонкие, заостренные ряды, – сигналы мозга умалишенного. Я читаю с большим трудом: «Сегодня. В три часа ночи. В цирке на Цветном Бульваре. От парадного входа идти за черным грачом, сидящим на зеленой козе».
Я читаю это два раза и почти кричу ему:
– Костик!
Я говорю ему:
– Ну и почерк у тебя, брат.
Два часа пятнадцать минут ночи. Костик ест пятый по счету «Чудо-творожок», найденный в моем холодильнике. Я уплетаю за обе щеки бананы, апельсины и яблоки, сыр и колбасу. Я ем конфеты и брызгаю на шею DOLCE & GABBANA. Я жую сразу пять пастилок жвачки с мятным запахом, закуриваю вонючую сигару.
Мне надо отбить запах коньяка.
Через двадцать пять минут мы едем в сторону города.
Холодно. Машина еще не прогрелась. Костик сосредоточенно следит за паром своего дыхания. Он выпускает его струйкой, потом кольцами, наподобие сигаретного дыма, и глубокомысленно произносит:
– Средставляешь пребе?
Как будто квакает лягушка.
Я спрашиваю:
– Что ты сказал?
Он сотрясается всем телом, будто бы пытаясь стряхнуть с себя холод:
– «Представляешь себе» – то же, что и «средставляешь пребе».
Объясняет:
– Так говорят, когда происходит нечто действительно странное.
Мы подъезжаем к городу.
Скоро пост ДПС, и у меня неприятные предчувствия.
Костик показывает пальцем на машину, которая едет впереди нас. «Тойота», старая модель. Он заявляет:
