– Нет… – спокойно декламирую я, отхаркивая очередной сгусток слюны и алой жидкости, и ломаясь пополам от раздирающей грудную клетку боли. – Всё это – благодаря вам… – я уже не стесняюсь говорить в полный голос… окружающим откровенно насрать. – И если мы встретимся с… то это будет на вашей совести.
Кашель проявляется всё чаще. Даже попытки поднимать респиратор и сплёвывать смесь с металлическим привкусом не помогают спасти маску и сейчас она всё больше окрашивается в цвет снисходящей на нет жизни.
Звук звонка сообщает о закончившейся смене. Он смешивается с великим множеством голосов в моей голове. Они кричат: «Беги на вокзал!» – но мне слишком приятно чувствовать их страх. Поэтому я иду пешком.
День сто двадцать шестой.
Стук колёс уносит меня прочь от завода. Столь ехидный и злорадный рассудок молчит. Столь весёлый психоз поддерживает рассудок в сохранении табу на нарушение тишины. А я смотрю в окно и удивляюсь размаху, с которым возводилось это место. Я видел сталелитейные цеха и гальванику, я видел малярку и очистку стали от ржавчины и старой краски.
– Смешно… – хмыкнул я, нарушая эмбарго. – Наша земля подобна стальному шарику. Человечество при этом – коррозия… извечно голодная.
«Завязывай философствовать, – холодно сказал рассудок. – То ты называешь нас грязью, то пылью, то дерьмом. Теперь ты умудрился сравнить нас с ржавчиной. Скажи, тебе самому не надоело это?»
«Нет»
«Ничуть».
«Ведь так и есть!»
«Да!»
Мой психоз встрял в мой разговор с самим собой.
– Ещё человека можно сравнить с вирусом…
Голос, содержащий в себе нотки раздумий, прозвучал из-за моей спины. Я обернулся, чтобы посмотреть на обладателя грубого хриплого голоса. Тот сидел спиной ко мне. Правой стороной своего тела он прислонился к стене, разделяющей пассажиров и ужасный город.
– Почему? – в один голос спросила вся невнятная компания, поселившаяся в одной моей голове.
– Потому, что мы разъедаем организм носителя. То есть, Землю, – сказал он, не оборачиваясь.
– А кто вы? – спросил я, надеясь на продолжение интересной беседы.
– Одна из бактерий вируса, – ответил тот, не оборачиваясь. Этого ответа было достаточно для дальнейшей беседы.
День сто двадцать седьмой.
– Кто ты? – спросил я.
– Киборг… – ответил сидящий спиной ко мне мужчина.
– Прости… кто? – я не поверил его словам, а психоз и сознание хмыкнули в один голос.
– Я киборг, – повторил собеседник, что выглядит обычным бездомным.
– Что?! Этого не может быть! – сказал я и усмехнулся.
– Но ведь я же есть… – спокойно ответил собеседник.
– Но как?! – изображая удивление, спросил я.
– Это уже другой вопрос, – спокойно ответил сидящий ко мне спиной человек.
– Что ты тут делаешь?
Теперь меня не отпускало любопытство, даже несмотря на то, что собеседник казался мне откровенным психом.
– Еду, – бесчувственно ответил мужчина.
– Куда? – интерес распирал, разъедал меня изнутри.
– Неважно… – в его голосе было полное отсутствие эмоций.
– Ну, ладно…
Конечно, я не мог заставить его отвечать, поэтому решил капитулировать с поля дискуссионной баталии.
– В смысле, не важно куда. Просто еду, – собеседник сохранял непоколебимое спокойствие.
– Так же, как я.
Пожав плечами, я отвернулся от мужчины и вновь уставился в даль вагона.
– Какое совпадение, мы оба едем в место под названием «не важно куда». Как и многие, кто сидят на этих лавках! Правда, ещё не осознают, что конечная точка маршрута называется точно так же, как у нас, – продекламировал сидящий позади.
