39-й роковой - страница 34

«Британское правительство проявляет демонстративное пренебрежение к советскому послу. За 3½ месяца посол только 1 раз имел возможность беседовать с министром Галифаксом, а СССР не был поставлен в известность о переговорах Чемберлена в Риме и Париже. Соглашение 1935 года не выполняется. А в этих условиях Германия не теряет времени. Гитлер, несмотря на словесные нападки на большевиков, не может потерять такого замечательного случая, чтобы устранить возможность одновременного военного нажима – с запада и востока…»

Это предупреждение. Затем обозреватель напускает туману ссылкой на мнение осведомлённых лиц в неведомых советских кругах и передает заказанную ему информацию:

«Советско-германские торговые переговоры, несомненно, выиграют благодаря кампании, которая ведётся некоторыми английскими кругами в пользу денонсации англо-советского торгового соглашения. Ясно, что эти переговоры, которые, возможно, закончатся предоставлением в распоряжение Германии неисчерпаемых ресурсов продовольствия на случай войны, имеют также и политическое значение. Было бы неблагоразумным полагать, что существующие ныне разногласия между Москвой и Берлином обязательно останутся неизменным фактором международной политики…»

Фюрер растерян, быть может, напуган. Человек не только глубоких расчётов, но и человек интуиции, человек вдохновений и настроений, по этой причине не всегда предсказуемый человек. Всю свою жизнь, после вонючих окопов предыдущей войны, он уверяет Европу, единомышленников и себя самого, что явился, то ли сам собой, то ли призван судьбой, чтобы испепелить большевизм, так испепелить, чтобы и духу его не осталось, а на всем обозримом пространстве Земли восторжествовал национал-социализм. И вдруг какой-то презренный английский газетчик оповещает общественность, что принципиальные, крест на крест непримиримые разногласия между национал-социализмом и большевизмом могут быть смягчены, даже вовсе сняты с повестки дня международной политики. Что это значит? Это значит, что его за семью печатями хранимая тайна раскрыта. Он с таким рвением гремит против большевизма именно потому, что западные демократии ненавидят большевизм едва ли не больше, чем он, и пока он гремит против него, западные демократии отдадут ему всё, что он попросит у них, ссылаясь на то, что это нужно ему для борьбы с большевизмом. Теперь они могут догадаться, могут додуматься до того, что это обман, что он и с большевизмом готов помириться хотя бы на несколько дней, в расчёте разжиться от него тем, что нужно ему для отмщения западным демократиям за позор поражения в предыдущей войне, за позор гнусной, кабальной версальской системы.

И вот что хуже всего: для сомнений в его ненависти к большевикам наступает неподходящее время. Испанской Республике приходит конец. Победа Франко и стоящих за его спиной Италии и Германии очевидна. Соединёнными силами они наступают на Барселону с юго-запада, с запада и с северо-запада. В Барселоне кончился хлеб, промышленные предприятия прекращают работу, рабочие уходят на фронт, однако у них мало боеприпасов и нет ни самолётов, ни танков. На их позиции обрушивается огонь артиллерии, авиация обстреливает их позиции из пулемётов. Дальнобойная артиллерия превращает в дым и пепел предместья. Немецкие лётчики изобретают конвейерные бомбардировки. Эскадрилья за эскадрильей с самого утра заправляется, принимает бомбы, вылетает, сбрасывает бомбы, возвращается, заправляется, принимает бомбы, взлетает, сбрасывает бомбы, и так до наступления темноты. Гибнут мирные жители. В развалины превращается всё, что строилось сотни лет. Правительство бежит и останавливается у самой границы в Фигерасе. Чтобы не оказаться отрезанными от запасов военного снаряжения и товарищей по оружию, командование выводит из города истомлённых бойцов, не отдыхавших уже более месяца. В полдень двадцать шестого января солдаты Франко, итальянцы и немцы занимают полуразрушенный город. В порт Барселоны входит соединённый флот. Дороги от Барселоны на север запружены беженцами. Они спят под открытым небом, в снегу, в грязи, под дождём. Итальянские и немецкие лётчики поливают их пулемётным огнём. Французская граница закрыта. Командующий республиканцами и интербригадами обращается к Боннэ с просьбой принять тех, кто бежит от мятежников. И что же отвечает демократический французский министр демократически избранным министрам Испании? Французский министр отвечает советом обратиться к генералу Франко с предложением создать нейтральную зону на севере Каталонии. Что касается детей, Французская республика готова принимать их, если республиканцы внесут за каждого залог в шестьсот франков. Генерал Франко отказывается создать нейтральную зону для беженцев, у Республики не находится денег, чтобы оплатить приют в соседней Французской республике пятидесяти тысяч испанских детей, многих из них бесплатно принимает Советский Союз.