– Эти вопросы свидетельствуют о том, что их авторы добросовестно заучили отдельные положения учения Маркса и Энгельса о государстве. Но они говорят также о том, что эти товарищи не поняли существа этого учения, не разобрались, в каких исторических условиях вырабатывались отдельные положения этого учения и, особенно, не поняли современной международной обстановки, проглядели факт капиталистического окружения и вытекающих из него опасностей для страны социализма. В этих вопросах сквозит не только недооценка факта капиталистического окружения. В них сквозит также недооценка роли и значения буржуазных государств и их органов, засылающих в нашу страну шпионов, убийц и вредителей и старающихся улучить минуту для военного нападения на неё, равно как сквозит недооценка роли и значения нашего социалистического государства и его военных, карательных и разведывательных органов, необходимых для страны социализма от нападения извне. Нужно признать, что в этой недооценке грешны не только вышеупомянутые товарищи. В ней грешны также в известной мере все мы, большевики, все без исключения. Разве не удивительно, что о шпионской и заговорщической деятельности верхушки троцкистов и бухаринцев узнали мы лишь в последнее время, в 1937–1938 годах, хотя, как видно из материалов, эти господа состояли в шпионах иностранной разведки и вели заговорщическую деятельность уже в первые дни Октябрьской революции. Как мы могли проглядеть это серьёзное дело? Чем объяснить этот промах? Обыкновенно отвечают на этот вопрос таким образом: мы не могли предположить, что эти люди могли пасть так низко. Но это не объяснение и тем более не оправдание, ибо факт промаха остаётся фактом. Чем объясняется такой промах? Объясняется этот промах недооценкой силы и значения механизма окружающих нас буржуазных государств и их разведывательных органов, старающихся использовать слабых людей, их тщеславие, их бесхарактерность для того, чтобы запутать их в свои шпионские сети и окружить ими органы Советского государства. Объясняется это недооценкой роли и значения механизма нашего социалистического государства и его разведки, недооценкой этой разведки, болтовнёй о том, что разведка при Советском государстве – мелочь и пустяки, что советскую разведку, как и само Советское государство, скоро придется сдать в музей древностей.
К чему он призывает? Прежде всего он призывает оставить надежды на готовые рецепты общественной деятельности, данные когда-то Марксом и Лениным. Таких рецептов, годных для всех стран и на все времена, не бывает и не может быть по природе вещей. Готовых рецептов не может быть потому, что каждый рецепт вырабатывается в определённой исторической обстановке, в определённое время, для определённой страны. Что хорошо для Англии, может быть не совсем или вовсе не хорошо для Франции, что хорошо для Франции, то может быть не совсем или вовсе не хорошо для Германии, что хорошо для Германии, то может быть не совсем или вовсе не хорошо для России. Истина конкретна, а потому как только меняется историческая обстановка для всего мира и для отдельной страны, неизбежно открываются новые истины. В чём они состоят теперь, в марте 1939 года? Он напоминает сущность государства в эксплуататорском обществе, разделённом на богатых и бедных, на тех, кто трудится, и того меньшинства, которое присваивает себе плоды труда большинства:
