42 - страница 4

– Привет! Ты новенькая? – бодрым голосом спросила меня девушка, и прервала мои мысли о том, что место никак не может повлиять на меня, и что здесь ещё хуже, чем в больнице. Кругом одни колясочники.

– Привет, – тихо сказала я. Может девушка поймет по моему голосу, что я не настроена общаться.

– Я тебя раньше здесь не видела, ты недавно приехала?

– Да.

Я стала рассматривать эту девушку, было интересно, почему она такая веселая и навязчивая. На вид ей было лет 17 или 18, у неё были ярко-розовые волосы и большие голубые глаза. Она напомнила мне Мальвину из сказки про Буратино, только с розовыми волосами. Платье струилось по её телу, то ли из шелка, то ли из атласа. На ногах были туфли. И мне даже показалось, что она сделала себе макияж.

Чем больше она задавала вопросов, тем меньше мне хотелось разговаривать. Хотела сказать: «Ты не видишь, мне плохо, пожалуйста, ничего не спрашивай». Но у девочки была так жизнерадостная улыбка. Она обескураживала своей легкостью, и мне не хотелось её обидеть.

Буквально заставила себя говорить с ней. Это далось мне очень нелегко. Но в процессе диалога стало легче. Я даже стала задавать сама какие-то вопросы, чтобы узнать о ней больше. Её звали Вера, и она здесь уже не первый раз. Вот её история.

«Я родилась в маленькой деревне. Родители очень хотели девочку. Они ждали и верили, что так и будет. Поэтому и назвали меня Вера. И, конечно, их счастью не было предела. До 6 месяцев все шло хорошо, и мои родители не знали, что со мной что-то не так. Я не сидела в положенные 6 месяцев, не начала ползать и не пошла в год. Врачей в деревне, которые смогли бы поставить диагноз, не было. Родители всерьёз беспокоились. Решили, что нужно уехать в крупный город. Искать объяснение, что со мной происходит. Оказалось у меня генетическое нарушение, при котором мой спиной мозг не сформировался так, чтобы обеспечить меня двигательной активностью. И когда родители уже не смогли носить меня на руках, в нашем доме появилась коляска.

Я никогда не знала, что такое двигать ногами. Не чувствовала босыми ногами пол и не бегала с ребятами во дворе. Сначала я не понимала, почему все дети ходят, бегают, а я только сижу. Родители долго разговаривали со мной, объясняли, утешали. Но ничего не помогало. Я плакала, плакала, плакала. Однажды даже хотела прекратить свои (как тогда мне казалось страдания).

Дома никого не было, я нашла лекарства, которые пила мама. Уже хотела проглотить все таблетки разом, но тут в коридоре послушался звук открывающегося замка.

– Верочка, это я.

И я не смогла. Стала плакать. Мама вбежала в комнату и побледнела. И больше всего меня тогда поразило, что она не стала кричать и ругать меня. А просто сказала: «Девочка моя, я так хотела подарить тебе жизнь. Ты прости меня, что она не такая как у всех. Я так люблю тебя. Просто знай это». Она обняла меня, и тогда мне стало так совестливо. Я молчала, плакала. Больше мы не говорили об этом. И папе не стали рассказывать.

Как-то в очередном приступе жалости к себе я переключала каналы и случайно увидела передачу о людях с ограниченными возможностями. Они делали невероятные вещи: занимались спортом, получали медали на Олимпиаде, делали уникальные игрушки руками. Я стала искать информацию в интернете, читать, смотреть документальные фильмы. И поняла, что если провести всю жизнь жалея себя, то можно не заметить, как она прошла и вообще не жить. И потом эта мысль стала все крепче оседать в моем сознании. Очень медленно, но я училась искать вещи, которые мне доступны, которые могут приносить удовольствие.