42 - страница 6

Не хотела домой. Страшно. Многое теперь придется учиться делать заново.

За то время, пока мы были в Москве, папа сделал ремонт. Расширил дверные проемы, переделал кухню и убрал порог в ванной комнате, чтобы я смогла спокойно проезжать на коляске. Еще он поменял входную дверь, чтобы дотягиваться до замка можно было из положения сидя.

Папа встречал нас в аэропорту. В руках у него были мои любимые цветы. До того, как я увидела папу, не осознавала, что очень сильно скучала по нему. Даже мой строгий папа проронил скупую мужскую слезу.

Началась обычная жизнь дома, насколько это было возможно в моем положении. Я стала привыкать к новой жизни. Медленно, но дни шли, складывались в недели, потом в месяцы.

Огорчало только, что школу пришлось оставить. Не было в нашем городе школ, где свободно мог бы учиться ребенок с ограниченными возможностями. И, конечно, о том, чтобы учиться в школе не было и речи. На семейном совете было принято решение перейти на домашнее обучение.

Многие друзья, с которыми общалась до аварии сначала «искренне» переживали за мое состояние, писали сообщения, звонили, поддерживали. Но время шло, сообщений становилось меньше, звонков не стало совсем, и сейчас со мной осталась только Аня из прошлой жизни и Вера из новой. Мы обменялись контактами и общались в социальных сетях.

Аня моя подруга с первого класса. Мы даже в садик вместе ходили. Об этом свидетельствуют фотографии. Но дружили мы или нет тогда, никто из нас не помнит. Начало нашей дружбы 1 сентября. Аня предложила сесть вместе, когда мы стояли у школы. Была праздничная линейка. С тех пор мы не расставались в школе до аварии.

Аня улыбчивая, веселая с огромными глазами и веснушками. У неё от солнца веснушек становилось очень много, но волосы были светлые. Эта странность в её внешности была всегда для меня чем-то особенным. А сейчас я и подавно стала ценить свою подругу со всеми её особенностями.

Её не пугает вид коляски, не останавливает то, что нужно каждый раз, когда они выходят на прогулку, помогать мне. И потом катить коляску. И теперь только Аню могу назвать своим настоящим другом, который будет рядом не только в радости, но и в беде.

Аня не смотрит на меня жалостливым взглядом, говорящим: «ох, как же мне тебя жалко, как я тебе сочувствую, и как же тебе не повезло». Зачем вообще жалеть? Если хочешь проявить сочувствие и понимание, то не жалей. Сделай всё, чтобы человек, который отличается от тебя, не понял, что ты видишь эти отличия, чтобы ни на минуту не почувствовал себя другим. Ведь он такой, как и был прежде. Просто ему дано это испытание, чтобы сделать для себя какие-то выводы. И поверьте, он их сделал. И готов жить дальше с новым взглядом на прежние вещи.

Родителям пришлось очень долго искать коляску с автоматическим приводом, чтобы я смогла сама передвигаться по дому, когда они уходили. Лечение, реабилитация, ремонт, покупка коляски – все это было дорогостоящее. Родители не могли оставить работу и сидеть дома. И ежегодная реабилитация в Москве тоже стоила не малых денег.

Да и я была против того, чтобы со мной сидели, как с маленьким ребенком. Нужно учиться справляться со всеми домашними делами и заботами.

И совсем скоро научилась мыть посуду. Готовила простые блюда. Разогревала обед. А один раз шваброй смогла вытереть воду, которую пролила.

Семья наша жила в трехкомнатной квартире в центре города. Это была небольшая по площади, но очень уютная квартира в доме с высокими потолками. И самое главное в нем был грузовой лифт, в который с легкостью заезжала коляска. А вот если лифт не работал, то приходилось или сидеть дома, или ждать у подъезда, когда он снова включится.