48 минут, чтобы забыть. Интенция - страница 35

Все, что требовалось, — обогнуть здание по периметру и, зайдя со спины, снять стрелка, но секунды таяли, словно издеваясь, а Тай не подавал «голоса». Сколько я не посылал ему сигналы, ответные не приходили. И тут щелчком в голове мелькнуло, как вылетает трассирующая пуля. Мы всегда ставили ее в конце, чтоб пустой магазин не стал неожиданностью. А при мне Тай заправил свою последнюю обойму.

Тревога начала нарастать. Если я не устраню противника, Тай не выберется, а как только стрелок поймёт, что у нас закончились патроны, пойдет прямо на него. Но я не мог снять его отсюда, а значит, существовал лишь один способ — выйти навстречу.

— Давай, Тай! — послал я ему сообщение и выдвинулся из укрытия.

Я пронесся вдоль восточной стены между рядов поваленной мебели. Без прикрытия, пули сыпались, как металлический град! Первая пронзила жилет, ломая ребра. По разрываемым нервам прокатилась раскаленная до бела волна. Все выше и выше, прыгая с лопатки на плечо, с плеча на шею. На секунду все тело захлестнуло горячей болью, но она тут же исчезла под действием сыворотки.

Еще несколько метров…

Адреналин мчался по венам, стуча в ушах…

И я выстрелил, пробив боевику голову. Но не успел обрадоваться собственной победе, как колени подкосились, и я опустился на пол, прижимая окровавленную ладонь к груди. Две пули сквозь жилет пробили легкие, одна вонзилась в плечо. Кровь начала пузыриться, и перед глазами все поплыло. Сколько у меня осталось времени, прежде чем я начну задыхаться, захлебываясь собственной кровью?

Я закрыл глаза, понимая, что теряю сознание. Буду жив, так очнусь в реанимации, если повезет, далеко за пределами Судана. А нет… в любом случае, судьба уже бросила кости, вряд ли я мог уже хоть что-то изменить.

Дальше помню только, как холодный пол приятно остужал раскаленный затылок. В следящую секунду меня резко дернуло вверх, голова закружилась, а в грудь будто нож воткнули.

— Черт, — застонал я, приходя в себя.

— Он самый, — откликнулся Тай, поднимая меня. — А ты ждал кого-то другого?

Грудь жгло так, что невозможно было терпеть, в легких что-то булькало и хрипело, не давая сделать нормального вдоха.

— Сколько в тебе железа? — спросил напарник.

— Три, — показал я пальцами и закашлялся, почувствовав во рту едкий вкус собственной крови. Мне не было холодно, как об этом обычно пишут в книгах. Я горел, а может, просто так казалось.

— Ты законченный идиот! Кинуться под пули, — ругнулся Тай, таща меня вниз по лестнице. Помню, как сквозь пелену боли я попытался улыбнуться. Из уголка рта потекла кровавая дорожка. — Подонок, сволочь, придурок! На меня смотри! — рявкнул он, заметив, как я закрываю глаза. — Ник! Ник! Не отключайся!

А дальше я ничего не помнил.

Под мерный писк приборов я очнулся в идеально белой комнате, с полностью перемотанной грудью, по пояс укрытый тонким одеялом. Хотя мутная пелена не спала, а горло саднило, словно там ежи подрались, чувствовал я себя не в пример живее, чем… вчера?

— Сколько прошло дней? — попытался спросить я, но вышел только сиплый хрип.

— Три. Лежи, — ответил Тай. Я попытался встать на локтях, но с трудом смог пошевелиться, меня тут же окатило волной боли. Я замер, задержав дыхание и ожидая, пока приступ утихнет. Ох, больше никаких, мать вашу, резких вдохов. — Как самочувствие, Земля-1?

Не отрывая головы от подушки, все еще сжавшись и зажмурившись, я поднял кверху большой палец. Тай встал и что-то покрутил у капельницы. По телу начала разливаться приятная прохлада, кажется, он нажал на кнопку анестетика.