48 минут, чтобы забыть. Интенция - страница 7

Я оглядел брата с головы до ног и обратил внимание, что вещей у него с собой не было. Только небольшая сумка для документов. Я не посмел спросить, отчего мы так торопимся.

— А можно мой друг поедет с нами? — неуверенно спросил я. — Я не хочу оставлять его здесь. У него тоже никого, Джесс. Только тетка, но не родная даже.

— Если она подпишет разрешение, — пожал плечами Джесс. — И то я не гарантирую, что его не отправят обратно. Я ведь говорил только насчёт тебя.

— Не отправят! Он единственный в школе может подтянуться двадцать два раза. А бегает так, как ты никогда не видел.

— Легкоатлет, что ли?

— Лучше, — улыбнулся я. — Вор.

Я несся через железные пути к дому Арта, перепрыгивая ящики с мусором, выкинутые с рыболовных судов. На улице было тепло и по-весеннему солнечно. В воздухе пахло солью и рыбой. Запах пока не очень сильный, с ног не сшибет, летом станет гораздо хуже, но даже рыбная вонь не могла испортить моего настроения, ведь я до сих пор не мог поверить, что, наконец, смоюсь из этого места. Подальше от отца. Да еще и вместе с Джессом.

Я уже давно существовал сам по себе. Крутился, падал, барахтался, пытаясь разобраться с тем, как устроена эта жизнь, в то время как никого не было рядом. Теперь же отец оставался совсем один. И мне не было жаль. «Я не буду скучать», — произнес я, в последний раз взглянув на рассыпавшийся внизу городишко. Я выбрал верные слова для прощания.

***

— Затащили меня в казарму, предатели французские. Один хрен, та же тюрьма! — орал Арт, отбиваясь от пытающейся побрить его женщины. Я же сидел смирно, наблюдая как мои остриженные волосы падали на пол, смешиваясь с его светлыми, словно перья на снегу.

Я его не обманывал. Честно.

Просто рассказал не все.

Арт давно гулял по самому краю, и когда среди его фразочек начали проскальзывать «да это всего лишь косяк, от него даже толком не вставит», я понял, что если мы не уберёмся из этого проклятого места, то когда-нибудь закончим в канаве.

Мне надоело бесконечно висеть на волоске, при этом изображая, что такая жизнь по мне. Арт просто не знал другой. Может, поэтому мнимая свобода казалась ему столь пьянящей. И в этом была вся проблема.

— Говорил же папаша: «Не верь тем, кто лягушек жрет!» — ругался он.

— Ты уже восемьсот раз это повторил, — сдул я очередную остриженную прядь, упавшую на лицо.

— И еще столько же скажу, ублюдок! — не затыкался Арт. — Можешь на меня больше не рассчитывать, понял? С этого дня я даже разговаривать с тобой не собираюсь.

— Хорошо, — ухмыльнулся я, зная, что его хватит от силы минут на двадцать пять.

На старых деревянных табуретках перед нами уже был сложен стопкой набор вещей. Три пары носков, двое трусов, высокие кожаные ботинки, спортивная форма, состоящая из футболки и шорт, и два комплекта камуфляжной формы.

Одежду, которую привезли с собой некоторые из ребят, у них забрали. У нас же с Артом ничего не было.

— Забирайте вещи и в казарму! — басом приказал старшина, жуткого вида мужик в идеально выглаженной форме, но с огромными залысинами. Мы тут же подскочили и, минуя каменную лестницу, следом за ним вышли к длинному коридору, где располагались казармы. В широкой комнате рядами стояли двухэтажные металлические кровати с серыми голыми матрасами. Кое-где части каркаса поржавели.

— Лавант и Кавано, самая крайняя ваша! — указал старшина рукой.

— Верхняя моя! — выкрикнул Арт, проскочил мимо меня и, закинув свой мешок с вещами наверх, запрыгнул на свою постель, свесив ноги. Я решил в качестве извинения на этот раз уступить, поэтому бросил свой рюкзак снизу.