– Ай! – воскликнула Мира. – Ты цела? Не попало по тебе?
– Вроде бы нет, – ответила Кристина и нервно рассмеялась. – Прости Юр, я случайно.
– Да ладно, бывает, – беззаботно улыбнулся он. – Но знаешь, ты, оказывается, очень тяжёлая.
Кристина непонимающе уставилась на него, и Юра, заметив её замешательство, поспешил объяснить:
– Ты мне на ногу наступила и продолжаешь на ней стоять.
– Ой, извини пожалуйста, – наконец-то заметила Кристина. – Я так перепугалась, что забыла обо всём! Ну вот, ещё и кроссовок тебе измазала, подожди, сейчас салфетку найду.
– Да забей, – махнул он рукой.
Убедившись, что с соседкой всё в порядке, Мира принялась разбираться с последствиями крушения, но у неё ничего не получалось. Стулья умудрились каким-то хитрым образом сцепиться ножками, и как она ни пыталась, поднять их не могла, как и не могла присесть ниже в слишком тесном платье. В результате Мира безуспешно дёргала за спинку и молча злилась, потому что все смотрели именно на неё.
Спасение пришло неожиданно: Юра ухватил стулья и с лёгкостью поставил их на ножки, как будто они почти ничего не весили.
– Спасибо, – буркнула Мира.
Как будто без него не разобрались бы. Разве не понятно – не надо лезть, если тебя не просили.
Впрочем, Юру столь недружелюбная интонация не расстроила. Он одарил Миру сдержанной и самодовольной улыбкой, после чего уселся на своё место и начал рукой оттирать грязный след, который остался на его светлых кроссовках. Спокойно наблюдать за этим Даша не смогла, поэтому тут же подлетела к нему с пачкой влажных салфеток и тоже стала чистить его обувь, попутно болтая с ним.
Со стороны это выглядело так нелепо и комично, что Мира не выдержала и закатила глаза. Неудивительно, что этот местный ловелас страдал неоправданно завышенной самооценкой, с такой-то борьбой за его внимание. Юра, кстати, реакцию Миры уловил, и боковым зрением она заметила, как он усмехнулся.
– Итак, тема нашего урока: «Октябрьская революция в России». Егоров, к доске.
Учительница так неожиданно ворвалась в кабинет, что Мира даже вздрогнула от её властного и жёсткого голоса. До звонка вообще-то оставалась ещё пара минут, но никто не стал спорить, наоборот, одноклассники опустили глаза и дружно зашелестели страницами.
– А Егорова нет, – сообщил тоненький голосок с задней парты.
– Ладно, тогда Кирюшин.
– Кирюшина тоже нет, – пропищал всё тот же голос.
Мира обернулась: тот самый Егоров, чьё место она заняла, прикрывался учебником истории и довольно, но беззвучно хихикал. Выглядел он как типичный обитатель последней парты: невысокий, коротко стриженный, со слегка полноватым лицом и тёмно-русыми волосами со следами мелирования. Рядом с ним сидел его не менее довольный друг, который, судя по всему, был Кирюшиным. Этот был потемнее, похудее и помоднее, но всё равно на его лице было написано, что его судьба – это последняя парта.
Заметив взгляд Миры, Егоров поднёс к губам указательный палец, но она и не думала рассекречивать их, поэтому равнодушно отвернулась и погрузилась в свои мысли.
– Так, а кто такая Иваницкая? – спросила учительница, когда пробежалась глазами по списку и обнаружила незнакомую фамилию.
Меньше всего Мире хотелось привлекать к себе внимание, и уж тем более представляться на глазах у всего класса, но выбора не оставалось.
– Это я, – ответила она, приподняв руку.
– И откуда ты у нас взялась? – уточнила учительница, строго взглянув на неё.
