– Это вы меня спрашиваете? – спокойно уточнила она.
– А кого ещё?
– Наверное, вам послышалось, я ничего не говорила.
Вступать в открытый конфликт не хотелось, поэтому Мира сделала вид, будто ничего не случилось, но в список нелюбимчиков она определённо попала с первого же урока. Хотя какая разница? Даже лучше, если в этой школе с самого начала всё не сложится – может, тогда родители наконец-то поймут, что лучше будет отправить её обратно и поселить с бабушкой, как она изначально и предлагала.
Между тем у доски уже стояла другая девушка, которую, кажется, звали Наташей. На ней училка решила отыграться по полной и заставляла её повторять чуть ли не весь школьный курс истории, и пока несчастная одноклассница пыталась вспомнить то, чего никогда не помнила, остальные напряжённо молчали. Даже троица Юры, Егорова и Кирюшина сидела тихо, каждый в своём телефоне. Мира долго не могла понять, почему всё это кажется ей странным, а потом осознала, что Кристина тоже молчит, хотя на предыдущем уроке её рот не закрывался ни на секунду. Сейчас же соседка не замечала ничего, кроме учебника, и продолжала нервно крутить свою ручку. В общем, все наконец-то оставили Миру в покое, и она была несказанно этому рада. Подперев голову рукой, она уставилась в окно и погрузилась в свои мысли.
На первый взгляд новая школа оказалась не такой жуткой, как она себе представляла. Тут было не так уютно, и капитальный ремонт не помешал бы, но одноклассники отнеслись к ней дружелюбно и тепло, а учителя, по рассказам Кристины, в большинстве своём были вменяемыми. Ну, не считая исторички. В общем, всё было хорошо, но отделаться от чувства глухого недовольства у Миры не получалось. Её выводила из себя болтливость Кристины, хотя было заметно, что та просто пытается быть милой. Её дико бесил Юра, хотя он пока не сделал ничего такого. И историчка, может, не прицепилась бы к ней, если бы она нормально отвечала на вопросы. Почему так получалось, Мира не понимала, и это было ещё одной причиной, по которой хотелось крушить всё вокруг.
Звонок прозвенел, но никто не сдвинулся с места, а учительница неторопливо и с явным удовольствием от осознания своего превосходства продолжала вещать про большевиков. Мира взглянула на часы, которые висели над доской: секундная стрелка неумолимо пожирала время, а минутная уже отсчитала три минуты от начала перемены.
Утихшее раздражение снова разгорелось с прежней силой. Они и так начали урок раньше, чем нужно было, почему они должны были сидеть даже после звонка? Раз эта училка требовала ото всех дисциплины и прилежного исполнения обязанностей, неплохо было бы ей самой хоть немного соответствовать своим стандартам. С этими мыслями Мира начала собирать вещи, так как понимала, что если не уйдёт сейчас, то взорвётся и выскажет всё, что думает, и проблем от этого будет гораздо больше, чем от побега.
– Звонок для учителя, – властным и недовольным голосом напомнила учительница, когда заметила, что Мира всё убрала с парты.
– Звонок для всех, – отрезала она и поднялась. – Я, как и все остальные, имею право на перемену, и если вы не умеете рассчитывать время урока так, чтобы уложиться в отведённые сорок пять минут, это говорит только о вашей профнепригодности.
После этого Мира гордо выпрямила спину, прошла мимо учительского стола и вышла из класса, принципиально не закрыв за собой дверь, чтобы разрушить сковавшую всех тишину звуками весёлого гомона из коридора.
