Громкие аплодисменты, и я встаю, чтобы искренне улыбнуться и поблагодарить исполнителей.
Папа предлагает пройти в небольшой ресторанчик, и пока родители с Тейрой обсуждают оперу, плетусь за ними в своем идеальном малиновом платье и с такой же прической. Идеальная притворщица. Поднимаю голову и пробегаю взглядом по людям. Столько яркости, блеска бриллиантов, но это ничего не значит в реальной жизни. Они все прячутся за своими деньгами, приходят сюда в маскарадных костюмах и масках, чтобы явить свою значимость и утереть друг другу носы. Отвратительно. Почему я другая? У меня есть ответы, но я не желаю углубляться в них. Больно.
– Держи! – Сестра подает мне бокал с шампанским. – Папа велел передать тебе, чтобы ты прекратила выглядеть как протухший овощ.
Стоя в кругу знакомых родителей, я делаю глоток.
Смех настолько фальшивый, что хочется зажать уши руками и уехать домой. Надо было остаться на месте, и тогда не пришлось бы бурчать.
– Мишель, поздоровайся, – шипит папа, хватая меня за локоть и вытаскивая вперед.
Удивленно моргая, смотрю на него:
– Что?
– Мишель, наверное, под впечатлением от оперы, – раздается знакомый насмешливый голос.
Резко поворачиваю голову и встречаюсь с искристыми карими глазами.
Зал неожиданно начинает кружиться у меня перед глазами, яркие огоньки вспыхивают в голове. Сглатываю от неожиданности и облизываю вмиг пересохшие губы.
– Добрый вечер, мистер Холд, мистер Вуд, – официально произношу я, поочередно кивая мужчинам. Замечаю, что на обоих висят спутницы, украшенные, как рождественские елки. Отвожу взгляд, делая еще один глоток.
– Занимательный вечер, – щебечет мама, и папа вступает в разговор, восхваляя здание оперного театра.
Я переступаю с ноги на ногу, ощущая на себе цепкий взгляд Ника.
Думала о нем все это время, и вот он здесь. Исподлобья поглядываю на него, а поймав его взгляд, покрываюсь мурашками. Он знает о том, что я чувствую. Он все знает, а мне тяжело принять это, как и то, что он готов общаться со мной, не принимая меня за очередную пустышку. Впрочем, не только общаться, а это для меня непозволительно. Запретно.
Я делаю шаг назад и прячусь за отцом. Допив шампанское, ставлю пустой бокал на стойку и тереблю клатч, молясь, чтобы поскорее прозвенел звонок.
– Это было бы для нас честью. Правда, девочки?! – восклицает папа, а я начинаю хмуриться, не понимая, что тут происходит.
Наконец звенит спасительный звонок, и я облегченно вздыхаю, все так же игнорируя присутствие Ника.
Он не один. Эта мысль бьется в мозгу, и мне становится грустно. Но я ведь должна играть роль, и я уверенно поднимаю подбородок, ожидая, когда родители последуют в зал. Но они идут совсем не к нашим местам.
– Куда мы? – спрашиваю шепотом сестру, а она смеряет меня раздраженным взглядом.
– Хватит витать в облаках, Миша. Мистер Вуд пригласил нас к себе в центральную ложу, – фыркает она.
Мои ладони потеют, цепляюсь сильнее в клатч, чтобы не показать волнения. Я как слепой котенок, когда Ник оказывается рядом. Отрываюсь от мира и теряюсь.
Раздражает. Злит.
Когда мы проходим в ложу, мне предлагают сесть рядом с ним.
Черт! Миллион раз проклинаю отца, жаждущего получить деньги Вуда. Мне ничего не остается, как сесть и знать, что рядом с ним его девушка. Или же одна из миллиона его любовниц.
– Ты прекрасно выглядишь, Мишель, – склоняется Ник. Меня обдает знакомым парфюмом, и я напрягаюсь, не мигая глядя на сцену.
