500 лет назад – 3.2, или Постельничий - страница 13



Ну, а на следующий день, несмотря на метель, москвичи отправились в обратный путь, всего на день разминувшись с вернувшимся из лесов Гридей. Тот согласился с решением князя, конечно, сказал, что все правильно сделали, но по поводу князя Московского и присылки самого постельничего вгорячах высказался короткой, но экспрессивной речью из тех самых слов, с татарскими корнями… Впрочем, сам Еропкин об этом уже не узнал. Они с трудом пробились по полностью занесенному пути до реки Нарвы, и до Гдова, где их, пока особо не волнуясь, ждали остальные москвичи, добрались совершенно вымотанные. Там, все же взяв день на баню и отдых, постельничий написал грамоту в Иван-город, где извинялся, что не сможет сам приехать, но дела закручиваются еще сильнее, чем они даже обсуждали, высказывал кое-какие наметки на лето, и предполагал, что в скором времени к ним из Москвы приедет особый гонец. Воевода и полковники в Иван-городе, получив послание, выводы сделали, и занялись прикидками, как и что можно уточнить и сделать уже сейчас. Но – о чем было отмечено в грамоте особо – пока все было только на уровне верховного руководства, тихо и келейно…

Сам же постельничий, добравшись до Пскова, через наместника, но срочно потребовал к себе купца Димитрия с теми мастерами его, которые по заказу для отряда, ушедшего в Ливонию работали, да с показом тех… вещей, что они для них делали. Димитрий явился сразу же – давно еще, в разговорах со старцем, тот, рассказывая о развитии оружия в возможном будущем, оговаривал, что самые передовые вещи еще долго будут делаться только под рукой государства и на его деньги (как московские пушки, сейчас объективно лучшие в мире). После, мол, будут времена, когда у некоторых толстосумов получится государства в этом деле опережать, а потом – затраты на разработку новинок и их сложность снова приведут к тому, что и передовые образцы, и массовое их затем производство – снова станет возможным только на государственном уровне. Услышав от старца, во что превратятся его «ракеты», Димитрий не пропустил мимо ушей и все остальное, и сейчас понял (известия о царском человеке, интересующемся теми людьми, по Пскову разошлись, конечно, среди своих, кто понимает), что ему выпал джокер, и это его единственный шанс (хотя выражений таких еще и не было).

С одним из мастеров и образцами изделий в мешке (не заправленными порохом, конечно), он и явился к наместнику, где показал московскому гостю все новинки. Озвученные данные об «огненной стреле», виды бомб, действие которых подтверждали все рассказы из Ливонии (да и сам московский посланник тоже успел увидеть кое-что), короткая история, как это все делалось… Рассказ его надолго не затянулся. Наместник с воеводой сделали вид, что все знали (хотя и затаили про себя, конечно), сотник внутренней стражи внес разумное предложение – приставить еще и своих людей оберегать мастеров и мастерскую, раз это дело такое важное выходит, а сам постельничий решил забрать купца и мастера в Москву. Уже с заряженным оружием, для полного показа… Мастеров с подмастерьями оказалось трое (сказали, столько надо, чтобы новое оружие показать на скорости, как оно в бою придется, а они уже наловчились), и увеличившийся на четыре человека и одни сани отряд уехал, оставив и во Пскове некоторые, пока незаметные обычным людям, шевеления в верхах, да новую волну слухов…