500 сонетов к Леруа Мерлен - страница 5
без рук нельзя влепить пяток пощечин
и собирать цветы в конце концов
путь пройден срок хранения просрочен
как у соленых в бочке огурцов.
«Как у соленых в бочке огурцов…»
Как у соленых в бочке огурцов
у лягушат пупыристая кожа
не знаю как мне сделаться моложе
как избежать царапин и рубцов
объектом для насмешек подлецов
мне суждено служить на брачном ложе
шептать смущенно милому ‘о боже’
иван-царевич позови гонцов
пусть жемчуга приносят и песцов
что хороши к моей болотной роже
чтобы меня загадочную тоже
нарисовал художник васнецов.
«Нарисовал художник васнецов…»
Нарисовал художник васнецов
трех рыцарей стоящих на распутье
он их глаза наполнил мутной ртутью
чтоб им придать серьезность мудрецов
и всадники задумались в седле
жеманно будто мертвые царевны
для них герои шипки или плевны
поставили три рюмки на столе
дожди смывают кровь с густых полей
и рожь как кудри девы колосится
и в желтых нивах желтая лисица
становится наглее и наглей.
«Становится наглее и наглей…»
Становится наглее и наглей
девица выходящая из храма
супружница и будущая мама
в ее глазах блистает липкий клей
и грудь ее вздымается как ртуть
подмышкой у больного лихорадкой
она из жизни вычленила суть
и сделалась коварной психопаткой
попробуйте ее с пути свернуть
попробуйте вернуть ее обратно
туда где снег нам освещает путь
где сердце греют солнечные пятна.
«И на душе так сладко и приятно…»
И на душе так сладко и приятно
как у детей зарывших в землю клад
как у старух воркующих занятно
когда над ними сыплет звездопад
и так смешно от этого старухам
и так тревожно рано на заре
под ложечкой сосет болит за ухом
что тянется десница к кобуре
вот так всегда то в небесах то в яме
и я упал меня друзья несут
я верил в бога ездил к далай ламе
я вечной жизни истинный сосуд.
«Я вечной жизни истинный сосуд…»
Я вечной жизни истинный сосуд
паломник тусклый в долгом караване
я вспоминаю в сумрачной нирване
что мне пора идти на страшный суд
и я иду куда труба зовет
и дую сам ответно в рог воловий
не знаю фенотипов и сословий
а верю в кругосветный хоровод
вокруг ковчега чей каркас прогнил
а гордый остов превратился в глину
где та страна что выстрелит мне в спину
где тот народ что моцарта казнил.
«Где тот народ что моцарта казнил…»
Где тот народ что моцарта казнил
ковбой убит его убийца пойман
и приговор назначен и исполнен
в отсутствии бумаги и чернил
мамаша бейкер ты жрала детей
а сало их переводила в мыло
в эпоху звездолетных скоростей
твоя забава смотрится уныло
добро прекрасней дряни и дерьма
а умирать потерянною падлой
и поднимать бычок рукою дряблой
тебя научит мама-колыма.
«Тебя научит мама-колыма…»
Тебя научит мама-колыма
любить необходимую свободу
матросы дайте ходу пароходу
встречай волну соленая корма
на горизонте высятся дома
и звездно-полосаты реют флаги
здесь заключенных больше чем в гулаге
америка огромная тюрьма
там все сидят за первородный грех
и кроют бога бранными словами
пусть все за одного а он за всех
но он один огромнее над вами.
«Но он один огромнее над вами…»
Но он один огромнее над вами
веселый лицемер и лицедей
он забавляя ветреных людей
шумит в ночи сухими деревами
и я полжизни слышу этот шум
и пью на брудершафт с поводырями
чудес премного скрыто за морями
но вожделенней всех рахат лукум
есть истина доступная одним
но для других в ней мысли не хватает
лед не горит корова не летает
нью-йорк обширней чем ерусалим.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтениеПохожие книги
