55 невыдуманных историй. #запискиалмаатинца - страница 6

Нам сразу стало легче, и мы счастливые залегли в тенёк, задремав в окружении осеннего разнотравья и летающих вокруг маленьких гусениц на паутинках, неизменных символов лучшего в мире алма-атинского «бабьего лета»…

Помните, как у Ольги Берггольц:

Есть время природы особого света,

Неяркого солнца, нежнейшего зноя.

Оно называется бабье лето,

и в прелести спорит с самою весною…

Я лежал и думал, что уже окончил школу, а впереди начиналась «взрослая» жизнь.

Так же как и произошедшая история с портвейном и коровой, моя студенческая жизнь манила приключениями и новизной, немного пугала неопределенностью, но уже будоражила мое юношеское сознание. Для меня «бабье лето» – всегда часть осенней сказки, таинственное превращение природы из одного состояния в другое, когда ненадолго возвращалось моё любимое лето, и наступало долгое ожидание еще не скорой зимы. Также и мы, вчерашние школьники, в тот день покидали детство и переходили в студенчество, самую яркую эпоху молодости, за которой необратимо маячила уже совсем взрослая и непростая жизнь…

Однако в жизни, как известно, за все надо платить!

К сожалению, это оказался наш последний беззаботный денек в совхозном сарае. Выяснилось, что кто-то из преподавателей увидел, как наши посыльные бежали через поле из магазина с бутылками в руках. Проведенное следствие установило наше безответственное поведение, но ввиду отсутствия прямых доказательств и благородного молчания коровы, нас не наказали, но, тем не менее, нашу бригаду безжалостно расформировали.

На следующий день нас раскидали по два человека в отряды сборщиков овощей, и нам пришлось выйти в поле, забыв о беззаботной жизни в сарае, но зато теперь мы работали в окружении девушек, а это уже отдельная история.

Жизнь в лагере абитуриентов шла своим чередом, днём мы усердно работали, вечерами проводили в столовой дискотеки, а после них устраивали тайные посиделки в нашей комнате №13. На такие вечеринки мы приглашали двух-трёх надежных девушек, вместе слушали музыку, пили портвейн и водку, немного покуривали, и это было чертовски восхитительно и романтично. Я уже был влюблен в одну из этих девушек, и жизнь мне казалось прекрасной как никогда.

Единственной проблемой был постоянное чувство голода, еда в столовой была довольно скудной и не отличалась разнообразием. Мы работали на свежем воздухе, молодые организмы постоянно требовали энергии и подпитки, и нам всегда хотелось чего-нибудь поесть. И вновь кто-то сверху услышал нас, потому что неожиданно для всех Витю и Андрея, проходивших практику на УПК2 поварами, пригласили на несколько дней поработать в столовую, я уже не помню по какой причине.

Я напросился в помощники, и мы на три-четыре дня получили доступ к кухне.

Помню, как-то вечером Вовка Колесников, наш старший по комнате, не желая терять такую уникальную возможность наесться до отвала, провозгласил:

– Господа, а не устроить ли нам небольшую пирушку?

В тот же вечер было решено каждому прихватить с полей необходимое количество овощей: картошку, помидоры, баклажаны и капусту. И если с гарниром проблем не было, то мясо взять было просто негде, да и денег особо не было, всё уходило на алкоголь и сигареты…

Как всегда, решение пришло от неугомонного Андрюхи Алешина:

– А что, если нам стащить гуся и потушить в духовке?

Предложение было встречено ликованием и принято практически без возражений… Надо сказать, что рядом с лагерем был овраг, по дну которого протекал ручей, место достаточно укромное, где мы иногда покуривали «трубку мира». Как раз в этом овраге обычно было очень много гусей, которые плавали в запруде и поздно вечером возвращались в совхоз. Тут же нашлись добровольцы – уже знакомая вам троица: Вадик, Андрей и ваш покорный слуга…