69 +/– 1 = Ad hoc. Второе издание - страница 13

Давай работай, ушлёпок! Может быть, ты думаешь, что я предлагаю обсуждать излишне заумные вопросы? Возможно, очень может быть. Но, знаешь ли, есть такой писатель – Умберто Эко. В его переписке имеется замечательная фраза…

Что-то ударило в дверь – та не открылась.

– А фраза такая… Правильно, смени руку. Так вот, кому-то, мол, эта беседа покажется заумной, и чёрт с ними. Пусть учатся думать: хорошую загадку разгадать нелегко. Понимаешь, Денис? Хорошую загадку нелегко разгадать.

Скажешь, что я цитирую очень уж много неизвестных тебе книг? Перегружаю речь чужими мыслями? И снова ты будешь прав. Что поделать, на этот счет у меня тоже есть цитата. Ее автор Сэлинджер. Я знаю ее наизусть. Она безумно нравится мне. «Во всяком случае, я понял, что высокомерие человека, ничего не читающего или читающего очень мало, куда противнее, чем высокомерие некоторых заядлых читателей, – поэтому я и пытаюсь»…

Артур сплоховал: дверь распахнулась, и на пороге встал маленький лысоватый человек. Вероятно, это был менеджер ресторана. За его спиной два бугая удерживали не особенно вырывавшегося Артура.

– Что происходит?! – спросил менеджер.

– На помощь! Помогите! – орал мгновенно закрывшийся в кабинке Гагин.

Менеджер двинулся было на зов; Горгоной поднял «Вендетту».

– Я приношу заведению извинения, – сказал он. – Обещаю впредь тут не появляться. Я сейчас уйду.

Акемгоним вытащил из кармана джинсов пятьсот евро, бросил на раковину. Менеджер осуждающе посмотрел на Горгоноя и сказал бугаям:

– Пропустите.

Акемгоним заметил у гардероба высматривавшую его Дашу. Проходя мимо Артура и бугаев, Горгоной сказал:

– Отпустите его тоже.

Через пять минут Даша говорила снизу:

– Ты просто псих, Горгоной.

Через стекло такси Акемгоним видел разноцветные огни ночного города. Улицы заполняли бедолаги, тщетно искавшие решение своих половых невзгод.

– Ты что, правда, застрелил бы его? – спрашивала Даша.

– Да, – говорил Акемгоним.

– Ум-м-м… Ты такой брутальный… – говорила женщина и чмокала.

Даша спрашивала заново, выслушивала ответ и продолжала чмокать. Потом Горгоной устал отвечать, и Даша чмокала без слов.

8 января

– Это еще что, у нас была соседка по даче, и она была этой… ну, зоофилкой…

Возбужденный женский шепот раздавался с кресла позади Горгоноя. Похоже было, что говорившую давно не трахали.

Вот-вот должен был начаться моноспектакль Константина Райкина «Своим голосом». Акемгоним закрыл Esquire и прислушался.

– Прямо зоофилкой? – спросил другой женский голос, еще более возбужденный.

– Короче, у нас был сосед по даче, полковник… У него была молодая жена, немка. Она хорошо говорила по-русски, в ГДР родилась. У нее еще имя было такое странное… Не Рая, а как-то наоборот…

– Какая же Рая, если немка?

– Так я и говорю, другое имя… У них был мраморный датский дог…

Горгоной убрал журнал в рюкзак.

– И она прямо с догом? – спросил второй голос.

Видимо, и эту женщину миновали половые контакты – не только с догами.

– Она занималась сексом с догом, когда муж уезжал. И однажды…

Голос стал еще тише. Акемгоним почти физически ощутил, какое мощное слюноотделение было у говорившей.

– …муж уехал, она стала трахаться с догом, и у нее случилось это… защемление!

– О господи! – сказал второй голос. Горгоной чуть было не присоединился к этому восклицанию.

– У нее защемило?!

– Защемило! Представляешь?

– И что она сделала?