Читать онлайн Илья Родницкий - 72 времени года
© Родницкий И., 2025
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2025
Моей дорогой Вите
Все эти танка[1]будто незабудки;
Они лишь ключики,
Что двери отворят в Прекрасное;
А дальше Вы вольны
Войти и допрочувствовать,
Допереживать и явствовать.
Милейшие вёсны
«Пришла такая знакомая и родная весна…»
Пришла такая знакомая и родная весна:
Вся изучена, пережита,
Пропитана особым образом мною,
Как старая любимая книга, —
Вся в пометах!
«На обмёрзшем лугу такая тишь…»
На обмёрзшем лугу такая тишь,
Что отчётливо слышится
Тоненький звон бубенцов
Не распустившихся ещё
Подснежников.
«Неоткрытые подснежники —…»
Неоткрытые подснежники —
замёрзшие слёзы луны:
Столько сил она вложила в эту зиму;
А теперь всё тает,
И негде больше разгуляться
Её обворожительным холодным отраженьям.
«Как замёрзшие за ночь…»
Как замёрзшие за ночь,
Крупные капли невероятной чистоты,
Висят дивными немыми колокольцами
Нераспустившиеся подснежники
Над грязным отвратительным льдом.
«Пока ещё деревья голы…»
Пока ещё деревья голы;
Спешу полюбоваться отсветами луны,
Калейдоскопом умопомрачительным их
В каждой чешуйке
Роскошных крыш змеиных.
«Скукожились и сжались…»
Скукожились и сжались
Слизни зимы,
Заползли под коряги да в овражки;
Долго их еще оттуда
Будет выкуривать солнце.
«Полурастаявший пруд —…»
Полурастаявший пруд —
Огромный инь-ян:
То одна сторона нарастёт, то другая.
Вон уточка дремлет на льду,
Вторая бодро качается на глади.
«От прогалины к прогалине…»
От прогалины к прогалине
От полыньи к полынье,
Мечется заботливый тёплый ветерок —
Проверить своих прекрасных
первенцев весны,
Неустрашимые бравые цветочки.
«В каждом холодном вдыхании…»
В каждом холодном вдыхании
Водорослево влагой вяжет ноздри
Предчувствие новой весны…
«Зима не унимается…»
Зима не унимается,
И, точно солью, засыпает
Парну́ю плодородную парчу весны.
Едва лишь вспомню
О росточках нежных в моём саду;
Как хочется бежать туда быстрее,
Их зонтиком укрыть.
«Орхидеи вращают головками то в окно…»
Орхидеи вращают головками то в окно,
То на меня в замешательстве полнейшем —
Там уже в который раз
Певуче возвещают свирели сосулек:
Да здравствует весна! – А её всё нет!
«Шлепки: волн на говорливой Мойке —…»
Шлепки: волн на говорливой Мойке —
Наконец, излечилась
От зимней немоты
И так торопится
Поделиться новостями!
«Там среди страшных хлябей…»
Там среди страшных хлябей
Ранней весны
Кто-то уже разложил
Яшмовые россыпи травинок.
Не поторопился ли?
«Луна, радушною хозяйкой, каждый вечер…»
Луна, радушною хозяйкой, каждый вечер
Педантично наряжает сады для юкими[2]
Белейшими изысканными кружевами;
Но солнце, как гневливый муж,
Утром рвёт всё в клочья. Встал не с той ноги?
«Что прикрывает весна…»
Что прикрывает весна
Уже который раз
Ночным снежным покровом,
Что длится одну ночь
И на рассвете тает?
«В эту ранневесеннюю пору все растения…»
В эту ранневесеннюю пору все растения
Становятся немного водорослями,
Все птицы – водоплавающими,
А люди – рыбаками с траулеров
В полной экипировке.
«Ух, какими ледяными…»
Ух, какими ледяными
Клыками вдруг
Оскалились балконы
После заморозков ночных!
Отчаянно стращают весну?
«Льстивые иконы Солнцеликого…»
Льстивые иконы Солнцеликого
Льдам подкладывал на раздорожье
Да на распутице топил телеги
Лихою удалой пятой
Отъявленный шалун – весенний дождик.
«Луна-хозяюшка посыпает крыши мукою…»
Луна-хозяюшка посыпает крыши мукою,
Умеючи вываливает в ней
Машины да кусты;
Чтоб солнце испекло нам
Ладных пирожков.
«Я жду момент…»
Я жду момент,
Приятной липкостью тревожусь;
Как поползут по веткам почки,
Да разразятся гомоном зелёным
Нежнейшие бруньки в косичках берез.
«Звёздное небо… оно как море……»
Звёздное небо… оно как море…
Прошуршается и перекатывается
Неведомыми волночками и подволнками…
Что шепчутся таинственно и упоённо
Мириадами секретов где-то там…
«Жирное парное молочко…»
Жирное парное молочко,
Что так щедро льёт туда луна,
Жадно лакают из пруда котятки —
Зачем ей их прикармливать?
Вселенский инстинкт материнский?
«Старой отвергнутой женою…»
Старой отвергнутой женою
Скалится уходящая зима,
Бросается белыми хлопьями —
бьёт фарфоры вдребезги
Да свежайшие зелёные бусы молодицы-весны
Сорвать пытается рукой костлявой.
«Весна грязна что жуть…»
Весна грязна что жуть,
Не дай бог взглянуть
Ниже неба!
Наверное, поэтому
Так отчаянно хочется гор.
«Я неприветливый букаш в своей скорлупке…»
Я неприветливый букаш в своей скорлупке;
Но истово возрадовался и весне, и солнцу —
Планета ещё кружится, нас увлекает в танец!
А был почти уверен, что остановилась вовсе
И примёрзла к этой вечной стуже и мгле.
«Как лотос незапятнанные…»
Как лотос незапятнанные,
Восстают из небытия
Средь бескрайних
Россыпей окурков
Травиночки игривые, вопреки всему!
«Порфировый запах багульника…»
Порфировый запах багульника,
Благородный и статный,
Вмиг выдернул меня из зимней хандры
Да нанизал на благостные веянья
Ждущих пашен весенних.
«Резким разгонистым росчерком тополей…»
Резким разгонистым росчерком тополей
Вывел ветер свою сановитую подпись
Между полем и небом,
Закрепив свои права наследства
На эти недурные угодья.
«Ох, как зудит, как ноет во мне…»
Ох, как зудит, как ноет во мне
Ожиданье открытия бутонов —
Скорей пусть вырвутся стебли
и нежные цветки
Со стороны обратной рук,
Из мякоти мышц, из-под локтей!
«Когда уже на смену…»
Когда уже на смену
Простуженным, сиплым,
Обмороженным ветвям
Придет речистая
Весна деревьев!
На концерте
I
То ли розы грустны
От картин Рахманинова; то ли просто
Разят своей задумчивостью
На фоне наивных,
Ягнячьих хризантем…
II
Цветы ревниво вмешивались,
Выпячивались, загораживали музыку,
Отчаянно пытаясь
Внимание привлечь
К прелестям чувственным своим.
«Жжётся крапивно, щекочется неутомимо…»
Жжётся крапивно, щекочется неутомимо,
По-собачьи тычется сквозь тени,
Хлеща хвостом,
Пытаясь растолкать меня,
Озорное апрельское солнце.
«Под животворящей весенней луною…»
Под животворящей весенней луною
Все деревья прозрачно светятся
Боголепными завязями почек —
Уютными брюшками
Диковинных светляков.
«Насупившийся шмель…»
Насупившийся шмель
Хозяйствует на фуре —
Наверное, приехал с юга;
Там совсем весна…
«Со знанием дела расселись…»
Со знанием дела расселись
Фонарные столбы, заядлые рыбаки,
В самых прикормленных местах;
Мастито, увлечённо удят под дождем
Янтарными приманками по всей улице.
«Уютом светятся в лужицах…»
Уютом светятся в лужицах
Янтарные приманки фонарей,
Разбросанные по всей улице.
В такое ненастье заменяют солнце
И, может, пытаются выудить
Кого из воды, коль ещё нет насекомых.
«Сегодня солнце…»
Сегодня солнце
Будто в него вонзили топор
И пытаются расколоть —
Золотые щепы
Вниз с туч летят.
«Небесный дровосек молодецки…»
Небесный дровосек молодецки
Вонзает тяжёлый грозовой топор
В золотое солнца бревно,
Колет и колет —
Вон трещина пошла.
«Весна что мокрая собака —…»
Весна что мокрая собака —
Только из холодного пруда,
Стоит-обтекает да фыркает,
Довольно виляет хвостом…
А как начнёт отряхиваться!
«Молодая луна вся лоснится —…»
Молодая луна вся лоснится —
Жиреет с каждой ночью,
Вольготно пасясь
На первых весенних цветах.
Два взгляда
I
Сегодня Фудзи так властно,
Безоговорочно, испепеляюще и грозно
Взирает на нас свысока,
Как Екатерина Великая —
С парадного портрета!
II
Фудзи сегодня – точь-в-точь
Пожилая Великая Екатерина,
Смотрит устало с портрета
Из-под груза блестящих наград
И тяжести горностаевой накидки.
«Туча грозно нависает над домами…»
Туча грозно нависает над домами
Суровой, сырой, свежевскрытой плитой
Кембрийского слоя —
Вот-вот посыплются
Трилобиты, губки, медузы, ракушки…
«Вокруг уже давно весна…»
Вокруг уже давно весна,
А на суровом ясене – ни почки;
Лишь прошлогодние серёжки
Болтаются непроснувшейся
Колонией летучих мышей.
«Мелькают кровавые волчьи морды туч…»
Мелькают кровавые волчьи морды туч
Над преющей тушей заката;
И лютостью уже закроилась душа,
Пошла бередиться,
Избрызгана липкими пятнами.
«Цветочек мать-и-мачехи…»
Цветочек мать-и-мачехи
Подозрительно косится
На мха мохнатую глыбу:
«Не знаешь, чего ждать от него —
Дикий какой-то!»
«Что за чудесная чаша* —…»
Что за чудесная чаша[3] —
В неё влились кусочки неба,
Сверхдышащая клейкость почек
И все оттенки скромные
Вкрадчивой ранней весны!
«Пусть в моё окно…»
Пусть в моё окно
Войдет день такой силы;
Что родит во мне строки,
Огненным смерчем
Мир колыхнуть способные!
«Отчего так захотелось нестерпимо…»
Отчего так захотелось нестерпимо
Пощекотать ладони
Цветами будущей весны?
И дрожь сошла разяще
Лавиной к самым пяткам…
«Столько крови высосало солнце —…»
Столько крови высосало солнце —
Налилось, раскрасилось, тяжко тащится
Тучной довольной пиявкой,
Что вот-вот сорвётся, —
Накренилось уже даже небо!
«С поистине собачьей…»
С поистине собачьей
Преданностью
Бросаются ко мне каждое утро
Орхидеи, как маленькие пёсики,
Высунув нежные розовые язычки.
«Луна что табакерка древняя…»
Луна что табакерка древняя
С искусной костяной резьбою;
Кто крышку сковырнул с неё
Корявой пядью перелётных птиц,
Небрежно приоткрыл манящий
ящичек Пандоры?
«Крыши греют довольно…»
Крыши греют довольно
Свои кожи змеиные при свете луны —
Выползают удавы жуткие,
Пока все спят;
Не дай бог, увидеть такое пугливому чаду.
«Как нежно играет уже созревшая луна…»
Как нежно играет уже созревшая луна
С податливыми, тёпленькими тельцами
Змеиных копошащихся крыш;
Щекочет и массирует
Своих соглядатаев верных.
«Крыша мистически плещется…»
Крыша мистически плещется
Под яркой блестящей луной,
Как таинственный пруд;
А труб силуэты мрачнеют в отсветах,
Точно хищные выпи.
«Как нежно играет уже созревшая луна…»
Как нежно играет уже созревшая луна
В отсветах крыш заворожённых,
И, хотя сейчас сухо,
Сразу мерещится плеск волн,
Задумчивый и мерный.
«Полузаметный серый диск луны…»
Полузаметный серый диск луны,
Как морда страшная морского чёрта,
Мрачно удит кого-то в пучине,
Играя манящей серповидной
Приманкой месяца.
«Я жду сжигания…»
Я жду сжигания
Сухой травы весной,
А листьев – осенью;
Быть может, и во мне
Ненужное истает.
«Мелькают белейшие пуанты…»
Мелькают белейшие пуанты
Рядками, как в классе балетном, —
Разучивают без устали новые па
Полевые фиалки,
Пока ссохлась грязь.
«Как далеко уходят в небо…»
Как далеко уходят в небо
Бесстрастные волнорезы тополей,
Бесконечно обросшие ракушками почек —
Отчаянно возмущаются вороны на них,
Едва их обдаст ливня волною.
«Чумазое солнце…»
Чумазое солнце
Недовольно щурится
Сквозь гаревые облака —
Никак не поймёт, что же жгут,
Откуда эти зольные тучи.
«Чумазое солнце…»
Чумазое солнце
Протискивается опасливо
Сквозь гаревые тучи;
Видно, хотело незапятнанным явиться.
Не тут-то было!
«Растет метёлочка усов, отброшенных…»
Растет метёлочка усов, отброшенных
Кошками, что втыкаю в нэцкэ, —
Так убывает их время…
Грозно-неумолимо жиреют,
Разъедаются эти часы…
«Я скорбным жнецом, неумолимым…»
Я скорбным жнецом, неумолимым
часовщиком
Вставляю опавшие кошек усы
В весёлое, уютное, причудливое нэцкэ
на полке —
Как же так… они уйдут, а оно останется…
Переживёт, поди, и меня…
«Тополя гордо высятся…»
Тополя гордо высятся
Среди холодного апреля —
Настоящие готические башни,
Колючие пинаклями,
Все в крупных завязях почек.
«Колючие готические башни тополей…»
Колючие готические башни тополей,
Все в свежих почках,
Величаво стоят волнорезами
Среди апрельского ненастья —
Похожие книги
