73 - страница 30

Накатив для мужественности полбутылки плодово-ягодного вина, наш Одиссей решил, что ему срочно требуются наручные часы. Для точности и пунктуальности. Это Витьке нашептывали его коварные немецкие гены. Денег имелось впритык, а значит, добыть часы можно было двумя доступными в то время способами: украсть или отнять. Витька выбрал второй вариант и, чеканя шаг, отправился осаждать уездный город на Волге.

Часы он отнял спустя полчаса, перемежая уговоры и угрозы, у щуплого паренька в нескольких кварталах от места высадки. Ещё спустя десять минут от защитников родины Ильича прилетел жестокий и справедливый ответ. Паренёк привёл на помощь своих друзей. Те по горячим следам выследили захватчика и, взяв его в плотное кольцо, вернули назад награбленное, выбив подчистую Витьке два передних красивых, но уже слегка желтоватых от курения зуба.

Немного повалявшись в летней пыли, Витька выплюнул лишнюю кровь и понял, что с него на сегодня достаточно. Русских так просто не сломить, а поэтому с подвигами пора на время заканчивать. Зубов было жалко до слёз.

Передислоцировавшись обратно в квартиру, он допил оставшиеся полбутылки вина и в этот раз решил отправиться на поиски любви. Вечер уже вошёл в свои права, а губа противно саднила. Витьке очень хотелось женских объятий, в которых он мог бы найти себе утешение и страсть одновременно.

Он наскоро причесался, приоделся и наугад отправился в ближайший ресторан. Вечер был не просто вечер, а вечер пятницы, поэтому подругу он нашёл себе быстро. Она сидела одна за столиком и прицельно постреливала в потомка тевтонских рыцарей томными и густо накрашенными ресницами. Витька подплыл к столику, галантно познакомился и предложил угостить невероятно красивую девушку водочкой. Та любезно согласилась. Выпили по первой-второй, и сознание у Витьки отчего-то померкло и схлопнулось.

Очнулся он в одной рубашке, прислонённый мёрзнущей спиной к грязно-зелёной стене подъезда. Сидел Витька совершенно один. К тому же у него отсутствовала куртка со всеми деньгами и паспортом. В кармане рубашки сиротливо лежали – видимо, подброшенные клофелинщицей на такси – пятьдесят рублей одной купюрой. Голова шумела и ухала. Сознание мутилось. «Подъезд не мой!» – отрешённо подумалось ему. Подробностей вечера он не помнил совершенно. Покачиваясь, он встал и выбрался на улицу. «Город тоже не мой!» – последовала следующая, ещё более ошеломительная мысль. При этом ему сразу же очень захотелось домой. К маме и папе.

Вернувшись в Итаку (то есть доехав на такси до квартиры), Одиссей (то есть Витька) принялся писать домой письмо. В нём он подробно расписал обстоятельства своего неудачного падения на асфальт негостеприимного Ульяновска. Сообщил, что потерял в результате инцидента два зуба. Потом подумал и нарисовал свой рот подробно и со всеми зубами, а в конце правильно, как на уроке черчения, заштриховал два утраченных резца. Чтобы родителям было понятно. После этого с лёгкой и невесомой душой лёг спать.

Наутро Витька по-быстрому собрал вещи и отправился на автовокзал. Взрослая жизнь, как он понял, оказалась штукой невероятно разнообразной и интересной, но входить в неё следовало осторожно, медленно и не так глубоко.

Ленка вертлявая и решительная. Её озорные цыганские глаза живут на и без того подвижном лице своей ещё более активной жизнью. Когда она разговаривает с кем-то, нетерпеливо пританцовывая всей своей ладной фигуркой, глаза успевают жадно обежать окрестности, заглянуть в лицо каждому и у каждого что-то нужное ей найти и забрать себе. Когда два этих горящих уголька впиваются в Сашкино лицо, ему хочется сразу отвернуться к стене, а лучше даже убежать. Однако делать этого нельзя. Погода на улице стоит по-осеннему мерзкая, так что их тесная компания все свои вечера коротает на маленькой и уютной лестничной клетке технического этажа под самой крышей старой панельной девятиэтажки. Место тихое, непроходное. Две девчонки и четыре парня по очереди аккуратно курят в вентиляцию и ведут разговоры под негромкий рэп из маленькой Андрюхиной колонки.