Но мой вопрос она уже даже не слушает - убегает. Оскорбилась. Честно сказать, я не нарочно её обидела, у меня так выходит иногда… само по себе, без намерений и злого умысла. И вот именно в этот момент переосмысления я чувствую на себе осуждающий взгляд, укорительно щёлкающий меня по лбу. Поднимаю глаза, и точно – он смотрит на меня, серьёзно, хмуро, конкретно так вывернувшись в своём седле. Сиденье, то есть.
И вот я не втягиваю шею, она сама натурально так втягивается. Что странно, потому что все последние… «надцать» лет я искренне полагала, что функция генерации стыда и смущения в моей биосистеме безвозвратно атрофировалась. Были времена, были дни и месяцы, когда стыд оказался вдруг ненужным, мешающим жизни сбоем системы выживания.
Тем временем бабуля минут пять развлекает соседей своими попытками встать. Габариты у неё, однако… уж кому-кому, а этой даме преклонного возраста не на меню надо жаловаться, а искать контакты толковых диетологов.
- Вам нужна помощь? – сдаётся Лео.
- Ох… Лео… В твои бы объятья да при других обстоятельствах! А эти убьют весь флёр между нами.
Он хохочет, но всё равно поднимается, помогает. Встав, наконец, на ноги, она усаживает его на место и ловит пролетающую мимо Магдалену:
- Детка, помоги-ка достать мой костыль, мне приспичило.
Магдалена тянется-тянется, и прямо изо всех сил старается НЕ дотянуться.
- Лео, простите, Вы не могли бы…
Но Лео уже всё понял и уже давно на ногах. Он ещё не перешёл к активной стадии «помощи» только потому, что стюардесса загородила ему доступ к багажной полке. Он демонстративно ждёт, пока она сдвинется с места, а она, сияя, предвкушает его внушительную фигуру позади своей. Я наблюдаю за всей этой сценой с интересом и странным таким чувством … да нет, не может этого быть. Я? Ревновать стюардессу к снобу? Да на что он мне?
- Лео, Вы не могли бы мне помочь? – ещё медовее приглашает его она и тянется своей ручкой в бесконечность багажного сундучка.
- Конечно. Позвольте мне.
- Никак не могу достать…
Мне кажется, или она совсем тупая?
- Деточка, отойди-ка в сторону, Лео справится с этим и сам! - теряет терпение бабуля, и впервые за этот полёт начинает мне нравиться.
Магдалена на мгновение изменяет своей выправке и теряет даже пластиковую улыбочку, но её разочарование очень скоро сменяется очарованием, потому что Лео поднимает руки. И, кажется, обе перестают дышать – Магдалена и бабуля:
- Ох, где же вы, мои девятнадцать лет…
22. 20
Still Corners - Beginning To Blue
Нет смысла это отрицать, Лео хорош собой. Тот редкий случай, когда мужик - липкая лента, а женщины на его пути бестолковые мухи. Ладно б он был только высоким и широкоплечим, так нет же, ещё и безупречный типичный англосакский профиль. Всегда думала о том, кому же такие достаются? Наверняка, только стройным и бесконечно миловидным актрисам, с никогда не сходящей улыбкой и здоровым румянцем на щеках после ежедневных прогулок верхом или виндсерфинга. Нет, стюардесса Австрийских авиалиний на роль принцессы не подойдёт, разве что временно. Кратковременно.
Некто с женоподобным, но при этом мужским голосом, просит воды, и Магдалена, пряча раздражение, уносится работать. Кэрол, с трудом вынырнув из хрустального мира любования, благодарит своего благодетеля:
- Спасибо тебе, Лео. Спасибо, дорогой. Хороший ты парень, Лео, - напевает она, поглаживая его по руке чуть ниже плеча. – Но на эту, - кивает в сторону ушедшей стюардессы, - не смотри. Тебе не такая девочка нужна.
