– У вас очень… интересная манера… гм… конферанса, – произнес третий. Щупленький, но с отвисшими брылями, что делало его лицо похожим на грустного бульдога на безуглеводной диете. – Непривычная, но интересная.
– Я бы, конечно, предпочел более официальный стиль, – снова сказал самый первый, высокий. – Но мы понимаем, что сейчас новое время, которое требует новых решений. И нового стиля.
«Всё-таки хвалят», – мысленно усмехнулся я, засчитав победу тому внутреннему голосу, который топил за «погладят по головке».
– Вы очень уверенно держитесь на сцене, – снова сказал «бульдожка». – Где вы учитесь? Вы ведь студент, верно? На театральном?
– Увы, я не поступил, – я развел руками. – По баллам не прошел.
– Ай-яй-яй! – покачал головой толстый. – Что же вы так? Надо стремиться к своей цели! Николай Ильич, может быть, можно что-то устроить, а? Поможем талантливому парню?
– Хм… Первый семестр, конечно, уже закончился, – задумался «бульдожка». – Но я могу сделать звонок Карине Игоревна… Если молодой человек постарается, то ему могут пойти навстречу…
«Так, блин! – мысленно напрягся я. – Мне вот только облагодетельствования в виде студенческой скамьи сейчас не хватало!»
– Ни в коем случае! – немедленно вклинился в разговор я. – Это принципиальный вопрос! В следующем году я снова буду поступать. И я должен сделать это чисто своим умом!
– Эх, молодежь, – усмехнулся длинный.
– Очень похвальный принцип, юноша! – похвалил меня толстый.
– А куда собираетесь поступать, извините? – полюбопытствовал «бульдожка».
– В медицинский, – ляпнул я первое, что пришло в голову. – Собираюсь стать знаменитым хирургом. Светилом таким, знаете. Сириусом среди хирургов. Ну или на худой конец Альдебараном, не меньше!
Все четверо засмеялись. Толстый и «бульдожка» склонили головы друг к другу, и толстый тихо проговорил:
– Этого бы парня пригласить наши совещания вести.
На что «бульдожка» тихо ответил:
– Да ты что? Иваныча же удар хватит от одной только его прически. Не говоря уж… гм… обо всем остальном.
– В любом случае, Владимир, вы хорошо себя проявили, – сказал высокий и протянул мне руку. – Так что я от имени нас всех хочу выразить вам благодарность. Мы получили от концерта искреннее удовольствие, хоть иногда ваш… гм… конферанс был, скажем так, на грани приличия.
– Но это же рок-концери, а не филармония, Геннадий Кузьмич! – сказал толстый.
– Да-да, конечно, – кивнул высокий. – Я уже сказал, что отделяю вопросы своего вкуса от веяний времени. Вы молодец, юноша!
– Очень рад, – я пожал протянутую руку. – Можете всецело мной располагать, примите, так сказать, уверения в моем совершеннейшем доверии и преданности!
– Вот ведь клоун! – одобрительно покачав головой сказал на ухо «бульдожке» толстый.
Тут вперёд шагнул четвертый, который до этого момента помалкивал. Никаких выдающихся черт у него не было, лицо такое… типичное. За пятьдесят, но в хорошей форме, костюм сидит идеально, никаких намеков на пузико, сутулую спину или брыли.
– Владимир, можно вас на пару слов в сторонку отозвать? – прохладно-дружелюбным тоном сказал он. – Никто же не против, если мы пошепчемся?
