Основной состав группы – пожилые такие дядьки. В основном без инструментов, двое с балалайками. Балалайками, Карл!
Я подался вперед, ухватившись за подлокотники кресла. Что вообще тут сегодня происходит?!
Зал молча взирал на приготовления. Пожалуй, Банкин смог всех удивить…
Мужички выстроились на сцене. Мой ассоциативный ряд живо подсказал мне мультик, в котором я наблюдал что-то похожее. Там еще были разные версии считалочки про зайчика. И вот сейчас сцена один в один напоминала тот вариант, который в опере. На правой части сцены в три ряда выстроился «хор», а на левой тусили еще несколько человек. И те двое с балалайками уселись на край сцены.
Солист бочком выбрался на середину и осторожно взялся за микрофон, как будто тот его может укусить.
– Здрасьте, – сказал он. – Сейчас мы споем одну песню… Петь рок для нас дело новое, так что не судите строго.
В зале раздались жидкие обалделые аплодисменты.
– Мля, это что за хрень?! – снова повторил Боба. – А нормальные группы вообще будут сегодня.
– Не вибрируй, Боба, – усмехнулся я, не отрывая глаз от сцены. – Во втором отделении все будет.
– Так может мы пока по маленькой закинем? – предложил он.
– Заметано, – усмехнулся я. – Только давай сначала послушаем, что эти балалаечники споют.
– Да блиииин! – Боба завозился, принялся оглядываться на задние ряды.
Хор пенсионеров принялся ритмично топать. Ритм оказался знакомым, не узнать «We will rock you» вряд ли кто-то мог. Потом вступили балалайки. А потом солист голосом самодеятельного исполнителя народных песен, запел:
– Масло дорожает, хлеб исчез,
Фонари на улицах побиты все.
Заяц под кустом чистит свой обрез,
Хочет отомстить в среду он лисе…
Голос солиста был пронзительным и надтреснутым, стариковским таким. И все это вместе – отбивающий ритм пятками хор, соло на балалайках и бредово-конъюнктурный текст – было настоящим взрывом мозга. Я чуть камеру не выронил. И даже Боба перестал нетерпеливо ерзать.
Но зал моего восторга зрелищем не разделял. Патлатые рокеры крутили головами, переговаривались. Кто-то открыто передавал бутылки. А ведь если задуматься, то этих странных ребят раскрутить может быть даже проще, чем «ангелочков». При всей их талантливости и энтузиазме, мои ребята были все-таки обычные. А вот то, что сейчас происходило на сцене…
Подозрения, что весь этот концерт – одна сплошная отмазка Банкина от гипотетических проблем с городской администрацией, только окрепли. Интересно, он сам додумался до такого демарша или у него появился умный сообщник?
– Все-все, я понял, – сказал я, когда Боба в очередной раз открыл рот, когда песня группы «Колывань» затянулась. Пенсионеры сделали в ней какое-то бесконечное количество куплетов, и последовательно клеймили и продажных девок, мечтающих заполучить богатенького папика, и отсутствие зарплат у простого народа, и жиреющих на общих бедах чиновников. В общем, сама идея была неплоха, и ее даже не то, чтобы портил уровень провинциального КВН-а, но такие песни должны быть короткими как по мне.
Мы с Бобой выбрались со своих мест и вышли из зала. Следом еще за несколькими рокерами, которых, скорее всего, настигли те же мысли, что и Бобу.
В кафетерий выстроилась очередь, следом за нами в фойе высыпало еще какое-то количество заскучавших зрителей.
– Вовчик, слышь, – вполголоса сказал мне Боба, ухватив за рукав. – У Француза на днюхе же такого не будет, да?
