Всё дело, как всегда, испортил Курбский. Мгновенно выхватив откуда-то из-под полы калькулятор, он тут же произвел некое вычисление и торжествующе выпалил:
– То есть, если я продам целую полосу – то как раз выйдет двести грина?!!!
От произнесения вслух магической цифры вновь потемнело в глазах, и вопросы отступили.
– Я не думаю, что ты так сразу уж прям продашь целую полосу, – мягко заметил Оборотнян, снова надев на себя доброжелательное лицо работника оздоровительного учреждения. Но тут он, как говорится, не на тех напал: недаром, по общему мнению, наше заведение дает своим питомцам одно из лучших технических образований в стране. Курбский тут же произвел новую серию расчетов и вновь захватил стратегическую инициативу в свои руки:
– Так, ладно. Если я продам не полосу, а восемь раз по одной восьмой… О, так даже больше выходит!!! (это эффект так называемого «непрямого деления» полосы: 8 по 1/8 всегда выйдут дороже одной по 1/1 – прим. ред.)
– Ну, в принципе, верно, – согласился Оборотнян, вовремя смекнув, что трудовой энтузиазм будущего сотрудника будет прямо пропорционален цифре, которую он сейчас увидит на экране прибора, благо она сама по себе обходится бесплатно.
– Ну а где их брать, этих самых рекламодателей? – подал с дальнего конца стола реплику присный Корефаныча.
– Везде! – веско провозгласил Сергей Оборотнян, – Практически везде! Оглянитесь вокруг себя: зайдите в любой бизнес-центр, откройте другие газеты и журналы, посмотрите телевизор! Хотя с телевидением, конечно, вам работать еще рановато… но будущий рекламодатель может ждать вас буквально за любой дверью!!!
Мы оглянулись: кроме буфетчицы, с любопытством следившей за процессом вербовки, вокруг по-прежнему никого не было, а сама она на «рекламодателя» как-то не тянула. Зато услышав слово «дверь», оживился один из героев, в голове которого тут же ожил ассоциативный ряд.
– За дверью… дверь… – задумчиво молвил он, – В принципе, это дело очень похоже на укрепление дверных коробок!
Оборотнян озадаченно поднял бровь – очевидно, до того момента ему не приходилось подвергать свое жилище этой необходимой процедуре. Это было явно наше упущение, и мы с Курбским в двух словах обрисовали ему суть мероприятия.
Оборотнян вторично поморщился: видимо, наше сравнение хромало, и метафора показалась ему достаточно «нисходящей» – но, дабы не угасить порыва, он задумчиво выронил:
– Ну да… да. В чем-то, в принципе, да.
Мы с Курбским возликовали – еще бы, да мы же практически уже профессионально подготовлены! Можно было переходить к производственным нюансам.
Вслед за «прайс-листом» из волшебной сумки появилась бумажка с еще более ласкающим слух именем – «Контракт»… «Так вот ты какой…» – подумали Соискатели, уставившись на сероватый листок, снабженный снизу печатью, выполненной в лучших традициях минимализма: окружность, четко и незатейливо название в середине и пара черточек для разнообразия в случайных местах. Такую печать дети, играя в больницу, изображают на своих рецептах…
– Правила заполнения контрактов знаете? – спросил Оборотнян. Тут автор вздрогнул: до того момента Контракт ему случалось заполнять лишь один, а именно – контракт на прохождение обучения на военной кафедре. С того момента «расторгнутым контрактом» бравые полковники регулярно пугали нерадивых будущих офицеров запаса. Особенно тех, кто в тот самый момент, когда все прилежно готовятся к будущей схватке с вероятным противником – вместо этого сидит в баре «Патиссон-Европейской» и, сладостно вздыхая, мечтает о резервной валюте, этим самым противников эмитируемой…
