95% меня – это ты - страница 16

Конечно, Стива привела в замешательство та информация, что один из них может не выжить после операции. Этот риск отправлял под откос весь его план их дальнейшей жизни по одиночке, который он рисовал в своих мечтах: он будет работать журналистом (пусть и с одной рукой, он же ею пишет, и это самое главное), а Джо… Чем хочет заниматься Джо в его придуманном разделённом мире, Стив не знал, но с таким характером он смог бы добиться очень многого, может, даже стать мэром? У него останутся обе руки, мэру же нужны обе руки. Но всё было сложно. Они оказались уникальным явлением природы, и редкий врач рискнул бы поставить на карту свою репутацию и согласился бы взяться за их случай, так сказал доктор Картер. Стив, ранее так отчаянно защищавший свою идею перед Джо, сейчас был в полной растерянности и не был ни в чём уверен. Ему бы помог разговор с братом, но тот намеренно избегал диалога с ним, даже вон пошел говорить с Моррисом о похлёбке, только бы не оставаться один на один, хотя брат был ему сейчас так нужен. Все решения в их жизни принимал Джо, и сейчас Стиву было бы достаточно лишь одной его фразы: «Забудь об этом», и он бы, наверное, успокоился, решив, что такова жизнь, и судьба явно говорит им не делать этого.

Но так как Джо молчал, Стиву казалось, что тот всё ещё обдумывает это предложение, и у него холодок пробегал по коже, когда он представлял, что будет, если Джо согласится на операцию. Он должен будет пойти на попятную и струсить, признав, что он был не прав в своем намерении. Он никоем образом не хочет стать причиной возможной смерти своего брата, как он сможет потом с этим жить?

Стив ненавидел каждый новый номер. Не потому, что нужно было что-то учить или тренировать. Да, поэтому тоже. Но главное – каждое новое представление ощущалось как очередная цепь, которой его приковывали к этому месту. Цепь, которую невозможно разорвать. Которая сковывает руки и ноги до крови с такой силой, что хочется выть от боли. К тому же, в этом новом номере опять были лошади. Он с детства их не любил, опасался, старался обойти стороной, таща брата в обход конюшен. Джо смеялся над ним, но ему было всё равно. Его охватывал ужас, когда он видел эти огромные морды, мощные тела, глубокие глаза. И никто на свете не заставил бы его сесть на лошадь верхом. Никто и ничто. Кроме кровавых цепей.

Стив был на сцене, шло выступление. Он смотрел в то место, где по идее должен был быть зрительный зал, но ничего и никого не видел. Он знал, что там полно людей, но свет слепил глаза. Ему это нравилось, было ощущение, что это очередная репетиция, и его не разденут догола на обозрение и посмешище публики. Но вот к ним подвели двойку лошадей. Новый коронный номер – сросшиеся «уникальные близнецы» скачут на двух разных лошадях. Десять минут и всё закончится. Их подсадили наверх, он подогнул ногу и перенёс её на другой бок лошади. Стив старался не смотреть вниз. Он крепко ухватился за гриву своей одной рукой, которой он мог управлять. Интересно, какая лошадь досталась ему на этот раз – чёрная с белыми ногами или белая с чёрными. Нет, не интересно. Пусть это всё быстрее уже закончится. Джо видимо тоже уже уселся, потому что лошади поскакали. Им нужно было скакать очень близко друг к другу, чтобы оставаться в сёдлах – в этом и был трюк. Лошади пошли на второй круг, зал гудел. У Стива начала кружиться голова. Он вспомнил, что они сегодня не обедали, поскольку всё отведённое под обед время Джо разговаривал с Моррисом. Живот жалобно заныл, перед глазами помутнело. «Оставили ли нам нашу порцию обеда?», – это была последняя мысль Стива, и он отключился.