– Посмотри, какая девочка у тебя, – чей – то голос прерывает мое путешествие, и я неожиданно возвращаюсь на операционный стол.
– Я хочу обратно… Обратно на облака… – пытаюсь объяснить я слабым голосом.
Уже в палате, пробуждаясь после наркоза, я услышала, как открылась дверь. Ко мне подошла Ольга Ивановна и присела рядом на стул.
– У тебя такая прелестная девочка, – с улыбкой сказала она.
– Вы меня не обманываете? – прошептала я.
– Конечно же, нет. Завтра тебе ее принесут.
С третьими родами, как – то все сразу пошло не так, начиная с постановки на учет по беременности. Первые две беременности я наблюдалась у гинеколога-эндокринолога Тамары Даниловны. Приятная женщина и опытный врач, на момент моей третьей беременности она уже не работала в женской консультации, поэтому мне пришлось идти на прием к другому врачу.
Заглянув в мою карту и осмотрев меня на кресле, доктор с красноречивой фамилией Гнильская, потерая руки, воскликнула:
– Отлично, пять недель. Еще успеешь на чистку.
Я испуганно захлопала глазами.
– Почему на чистку? Что – то не так?
– В карте написано, что у тебя двое детей. Зачем тебе третий?
– В каком смысле? – совершенно обалдев, проговорила я, – Я не на аборт пришла. Я хочу этого ребенка.
– Ну и дура! – она присела за стол, – Ладно, так уж и быть, поставлю тебя на учет, – с пренебрежением сказала она, – Только после родов стерилизуйся.
Надо ли говорить, что больше в ее кабинет я не зашла ни разу. А рассказав о ней другому гинекологу, привела ее в полное недоумение. Трудно поверить в такое. Я бы не поверила, если бы сама не столкнулась с этой странной женщиной.
Подобные экземпляры в медицинской среде в дальнейшем встречались мне частенько. Наверное, нельзя судить по отдельным людям, обо всей профессии врача. К сожалению, подобных специалистов хватает в полиции, образовании, администрации и других заведениях, которые непосредственно связаны с решением важных интересов людей. Но именно по таким людям мы делаем свои выводы о системе в целом. Как преодолеть равнодушие, халатность, принебрежение к судьбе другого человека?
К великому моему сожалению, Ольга Ивановна тоже уже не практиковала, занявшись административной деятельностью, и я заключила договор на платные роды с другим врачом. Ирина Владимировна казалась серьезной и ответственной. К тому же врач с большим опытом работы. Она назвала сумму за свои услуги и обозначила дату родов, двадцать пятое декабря.
***
В июле мы благополучно съездили в отпуск. А через два месяца, ровно в двадцать шесть недель беременности, ночью у меня начались схватки. Я в панике позвонила Ирине Владимировне.
– Что вы мне звоните? Я в отпуске, – проговорила она недовольным голосом, – поезжайте в больницу.
В пять утра мы уже были в приемном покое отделения патологии перинатального центра. Схватки уже были частыми, но воды еще не отходили. На кресле меня посмотрел сонный доктор и заключил, что раскрытие уже семь сантиметров. Кто не знает – при раскрытии в девять сантиметров уже можно смело рожать.
– Оформляй на выкидыш, – сказал доктор медсестре и, зевнув, удалился.
Я страшно перепугалась и начала плакать. Напомню, что на тот момент было всего шесть месяцев беременности.
– Чего ты рыдаешь со своим выкидоном? – огрызнулась на мои слезы медсестра и начала заполнять карту.
Упоминание об Ирине Владимировне, которая, кстати, была заведующей этим отделением, не произвели на нее никакого впечатления.
