– А ты не нюхай! – грубо отрезала я и чихнула на мужчину. Кажется, простыла.
– Так и блещешь хорошими манерами! – стирая рукавом плаща слюни со своего лица, раздраженно бросил он.
Внезапно Эдвард оказался возле меня, приложил прохладную руку к моему лбу.
– Что ты делаешь? – отшатнулась от него я.
– Ты вся горишь! – он поморщился.
Я не заметила, как мы оказались возле маленького одноэтажного дома из белого кирпича с голубыми ставнями. А затем в комнате, в которой кроме кровати больше никакой мебели не было. Большое окно выходило в сад, в котором распускались цветы, несмотря на холодную погоду и низкие свинцовые тучи. Опавшая листва, навевая легкую и какую-то светлую грусть о брате.
– Снимай свой плащ! – он протянул руку.
Я закуталась в него еще плотнее.
– Зачем?
– Послушай, – он повысил голос, но тут же взял себя в руки, – я мог бы сейчас силой снять с тебя плащ. Но предпочитаю, когда девушки раздеваются сами, – поджав губы, и скользнув по мне взглядом снизу-вверх.
– Хам! – шепотом выругалась, мужик не расслышал.
– Ты так и будешь стоять?
– Так ты не будешь меня бить и пытать?
Эдвард одарил меня ядовито-насмешливым взглядом.
– С чего ты так решила?
– А зачем ты тогда вытащил меня из тюрьмы! Что, не все выпытал? Или не удовлетворил свои наклонности!
– На это у меня свои причины, – он оборвал меня жестом.
Оставаться в мокрой и грязной одежде по крайне мере было глупо. Я, кажется, вновь заболеваю. Не спеша сняла дрожащими руками плащ и бросила на пол, во влажной одежде не хочу забираться под одеяло. А некоторые личности продолжают стоять и меня внимательно рассматривать. Шиш тебе, а не стриптиз.
– Ты долго будешь пялиться на меня? – это нервировало.
– Не понял?! – Эдвард дернулся и изумленно воззрился на меня.
– У меня одежда влажная… – пояснила ему я. – Мне нужно ее снять. Что тут непонятного?
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Эдвард молча развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. И только когда вышел я, наконец, смогла выдохнуть.
Не прошло и пяти минут. В дверь галантно постучали.
– Ну что опять! – с раздражением спросила я.
Эдвард, молча вошел в комнату, положив сухую сорочку нежно розового цвета на кровать.
– Ванная там, – он указал пальцем и ушел.
Как здорово было принять теплый душ и смыть с себя всю грязь.
Не успела я выйти из ванной и одеться в принесенную мне одежду, как в дверь вновь постучали. Я голая, быстро запрыгнула под одеяло и натянула его до подбородка.
– Можно! – крикнула я.
Мужчина вошел в комнату с табуреткой в руках. Затем снова вышел и сразу же вернулся, неся на этот раз баночки-скляночки. Все это дело он расставил на табуретки и активно начал смешивать не очень приятно пахнущие субстанции.
– Ты что делаешь? – натянув на нос еще больше одеяло, поинтересовалась я.
– Буду тебя лечить! Начну с руки! Чувствуешь, она уже пахнет гноем? – его ноздри раздулись, втянув воздух.
– Я сейчас вообще ничего не чувствую!
– Ты можешь спать, а я продезинфицирую рану и натру тебя, чтобы спала температура, подлечу твои ступни.
– Чем ты меня там собрался натирать! Не смей ко мне прикасаться, извращенец! Маньяк! Тебя что, по голове ударили?
– Ты спятила, – коротко сообщил он.
Его глаза вспыхнули от злости, но он удержался от колкостей в мой адрес.
– О да, – заверила я. Никогда не забуду нашу первую встречу, поэтому не старайся строить из себя хорошего. Уж лучше оставайся тем негодяем, который избивал меня! Я хоть знаю, что можно от тебя ожидать.
