– С Вами надеюсь все в порядке? – участливо спрашивает именно он, поднявший ее сюда, в помещение первого этажа. Ему лет тридцать, при этом хорошо физически сложен и нахальное выражение физиономии. В данную секунду, крайне шапочно знакомый нашей пленницы Александр Аркадьевич с нескрываемым любопытством смотрит на нее, словно впервые видит данную особу, которую сам же, видимо, и доставил каким-то образом в подвал.
И ситуация в некоторой степени начинает напоминать какой-то театр абсурда, где каждый актер сцены приглашен разными режиссерами. Поскольку каждый из них, включая напуганную Анну, «играет» по сугубо своим правилам, придуманным кем-то из невидимых миру «кукловодов».
– Почему я здесь и по какому праву меня заперли? – женщину бьет мелкая дрожь, но тон не жалостливый, а вполне возмущенный. От дикого напряжения подкашиваются ноги, правда в голове лишь крутится несуразица для сего момента, типа – … а парень-то этот симпатичный…; …прическа у меня, наверное, сплошная «антисимфония»… И как бы невзначай, даже с некоторым любопытством, взглянула на себя в настенное зеркало, что висело прямо перед ней – выглядит сейчас вроде неплохо, хоть и несколько помято и без сапог.
Тут Трошин берет инициативу:
– Анна Юрьевна, присядьте, пожалуйста, и мы постараемся Вам все объяснить и не учинить проблем, – прямо сама галантность.
Тогда она осторожно усаживается на угол близстоящего стула и выжидательно смотрит на эту пару, приготовившись к самому худшему. Еще мимоходом обратив внимание на позорную «стрелу», которая предательски длинно проползла по левой колготке.
– Вы, конечно, немало удивитесь, но молодого человека зовут никак иначе, как Логинов Анатолий Владимирович, кто следующий в Вашем маршрутном листе. Он как раз и является бывшим владельцем дамских часов, тех, что украдены из ломбарда. Надеюсь, помните эту фамилию? – взгляд дедка, до сих пор одетого в ту же верхнюю брезентовую штуковину с капюшоном, обрел стальной блеск.
– Где я все-таки нахожусь?! Срочно верните меня на место, к моей машине! И отдайте личные вещи! – в голосе ее сейчас звучит истерия.
– Не вопрос, только помимо всего хочу заметить, уважаемая, теперь время для Вас имеет ход назад, – было тотчас вставлено этим Логиновым.
– Не поняла. По-моему, здесь начался всеобщий бред! – женщина словно сама обезумела.
– Анна Юрьевна, дорогая, можете нам не верить, но мы Вас спасаем, – снова встревает человек с чеховской бородкой.
– От чего или кого?
– Уверен, скоро узнаете, – ответил тот, заулыбавшись.
– Еще представьтесь моими ангелами, – вроде как сыронизировала она.
– Конечно нет. Это будет слишком лестно для нас, – парирует другой.
– Хорошо, что хотя бы так. Но сначала все же поясните мне, по всему похоже вашей пленнице, каким образом я оказалась здесь, и к чему весь этот немыслимый антураж? – почти осмелела Заболотная.
– Вот и наступил момент откровений и, возможно, истин, когда страх и здравый смысл – слова одного порядка, – несколько пафосен молодой.
– Ну, вещайте тогда, жду, – ответила им Анна, второй раз повернув голову к зеркалу. А в нем теперь ею увиделись большие настенные часы, у которых (о, ужас!) секундная стрелка дискретно двигалась в обратном направлении. И вот, резко развернувшись на крутящемся стуле, воочию убеждается – зрение ничуть не обмануло…
4.
Из созерцательного и в меру лаконичного….
Зеркало и ребенок. Он смотрит в него,
