Богдан же, ни секунды не сомневаясь, потребовал во что бы то ни стало спасти его любимую женщину. Он рассудил так: если Богу угодно кого-то забрать, то пусть это будет не она. У них ещё будут другие дети, а вот Ады у него уже не будет никогда. Случись с ней что-то, несчастными на всю жизнь станут оба – и он, и ребёнок: ведь он не сможет принять малыша, убившего его единственную любовь.
Вконец измученную женщину в конце концов прооперировали.
Но всё обошлось, и жертвы не понадобились!
А вот своё состояние в то время он помнил: беспомощность и растерянность, муки ожидания. И ещё он чувствовал счастье, когда ему, наконец, разрешили зайти к ней палату, и гордость и радость, когда показали сына. Именно тогда его солнцем, его путеводной звездой, его всем стали уже оба – жена и сын.
— Не вижу связи… поясни! – потребовал от бывшей Заболоцкой, а ныне мадам Клиновой, объяснений.
— Инара – моя детская подружка. Она тогда оказалась в страшной ситуации. Они с мужем и маленьким сыном жили в… – Карина назвала город. — Хорошая семья, вполне стабильная и любящая. У мужа небольшой бизнес, она – диктор на телевидении, их сыну четыре года. И тут её супруг пропал… Его нашли через неделю… труп. Инару же родственники мужа сразу после похорон просто выставили за дверь. Они не верили, что Олежка – сын Инары и Игоря Ковалевского. Ещё при жизни Игоря они пытались вливать тому в уши, что парень воспитывает чужого ребёнка. Но он-то знал, что до него у девушки никого и не было, да и забеременела она сразу же, буквально после их первого раза. Просто Игорь считал ниже своего достоинства вообще обсуждать с кем бы то ни было эту тему. А то, что сын ни на кого из его рода не похож, мужчину не интересовало и не волновало. Плохо, что позаботиться о семье не успел… Всё их имущество было приобретено до брака… Угрозы и оскорбления сыпались на неё одна за другой. В общем, Инара спорить и судиться не стала и, собрав все вещи, уехала к матери.
Богдан молчал, не выдавая никакой реакции, зато руки Бориса ходили ходуном. Было видно, что он очень волнуется. Карина, не получив отрицательных эмоций от Босса, продолжила:
— Мать – что… У неё помимо Инары ещё двое детей, мал мала меньше, да муж-алкоголик. Бегала по трём работам, чтобы детей содержать, а тут дочь с внуком, ровесником её младшего ребёнка. Ещё два рта… Квартира – полуторка… Какое-то время они мирились как могли. Девушка носилась по подработкам сама да и матери ещё помогала. Потом устроилась в магазин продавцом, а хозяин на неё глаз положил… Отказала. Недостачу на неё повесил такую, что у него в магазине столько товара и не поместилось бы. И тут она ко мне пришла. Плакала сильно очень. Жить не хотела, вот только сын, как якорь, держал. А тут у нас на канале перемены начались. Я поспособствовала, признаюсь! Всё же хорошо, и ни замечаний, ни нареканий нет. Она ведь профессионал своего дела. Зато уже с первой зарплаты они смогли снять, наконец, квартиру и переехать туда… Теперь своя есть. Маленькая совсем, но своя. Им вдвоём с сыном хватает.
— Хорошо, – всё ещё хмурясь, согласился Махров. — Предупреждаю всех: я самоуправства не потерплю! Столько времени прошло, а меня в известность так и не поставили. И если бы не… – Он взглянул на как-то вдруг осунувшегося Бориса и смилостивился.
— В общем, я предупредил!
— Спасибо! – облегчённо выдохнула подруга. — Я обязательно после мероприятия познакомлю вас, своих друзей, с ней. Вы сами убедитесь, какой она прекрасный человек!
