— И не надейся! – Богдан резко дёрнулся, отстраняясь от ласк бывшей любовницы. — Ты же знаешь, что я свои решения не меняю.
— Ой ли? – засмеялась Карина мелодичным и слащавым голоском. — А ведь девочка может оказаться с двойным донышком, и как знать, какие сюрпризы тебя могут ожидать впереди… И она тихонько напела слова известной детской песенки про сюрприз.
Заболоцкая села перед Богданом на стол, закинув ногу на ногу, а затем, наклонившись вперёд, легонько щёлкнула его по носу.
— И не знаю, мой дорогой, придутся ли сюрпризы тебе по вкусу. Мне даже интересно, насколько ты готов быть всепрощающим по отношению к этой девочке, если что-то о ней узнаешь.
— Кара! – откидываясь на спинку кресла, зарычал он, явно начиная раздражаться. — Не испытывай моё терпение! Я ведь могу быть как великодушным, так и страшным человеком. И причём, степень вины в данном случае значения не имеет. Могу помиловать за огромное прегрешение и уничтожить за малое.
Его слегка сощуренные глаза сердито скользнули по лицу любовницы, не оставляя ей ни малейшего шанса на сомнения в его словах. Да и что тут говорить...
О жёсткости и скоропалительности принимаемых Махровым решений она прекрасно знала и в какой-то степени всегда опасалась попасть под раздачу. Разговаривая с ним подобным образом, она сильно рисковала, но и молчать больше не могла: слишком много теряла – для души, для тела… Карина за годы так приросла к этому эгоистичному, упрямому человеку, наконец-то приспособилась к отношениям с ним, и получается, что в один далеко не прекрасный день всё рухнуло!
— Ты не представляешь, как я тебя понимаю! – тем временем продолжил он. — Сейчас в своём ожесточении ты готова сделать из Ады вселенское зло, приписывая ей несуществующие качества. Если бы ты её получше узнала, то, несомненно, поняла бы, что эта девочка просто совершенно не способна на предательство... если ты, конечно, на него намекаешь.
— Ты идиот, Махров! Нет женщин, способных удержаться от соблазнов.
— Каких? – Усмехаясь, он снова уставился на неё. — Каких соблазнов, Кара? Кто ей может дать больше, чем я? Она живёт в своё удовольствие, имеет всё, что хочет…
— Господь Бог!
— Что «Господь Бог»?! – не понял Махров.
— Ей может дать больше Господь Бог! Он и только он! Ты всего лишь песчинка в его глазах.
— Что именно он может дать? – Уголки губ его дрогнули в улыбке. — Что он может дать ей из того, чего ещё не успел дать я?
— Любовь…
— Любовь?! – Запрокинув голову, Богдан раскатисто захохотал.
Насмеявшись вволю, вытер слёзы, выступившие на глазах от душившего его смеха.
— Я дал ей любовь...
— А она тебя? А она тебя любит? – уточнила Карина.
— Ну, конечно, любит! – безапелляционно произнёс он. — Ты же знаешь, что мы счастливы.
Но Карина, вздохнув, покачала головой.
— Послушай, Богдан, ты слишком торопишь события. Поживи с ней ещё какое-то время, присмотрись… Сейчас всё выглядит так, будто ты купил эту наивную провинциалку, обрушив на неё всю мощь своего богатства и власти.
— Не говори ерунды! – скривился он. — Да, она почувствовала вкус денег и свободу, даваемую ими, но это же как раз хорошо: значит, она будет больше ценить то, что имеет…
— Да-а-а, дорогой! – протянула она. — Ты великий слепец... и глупец. Я, и правда, не понимаю, что ты в ней нашёл? Невинность? Но ведь её больше нет. Чистоту? Но лишить её этого преимущества – раз плюнуть! Насколько я тебя знаю, ты даже разбираться не станешь, в чём дело…
