— Я сам себе завидую.
Она же, чувствуя, как возбуждённо бьётся сердце Богдана, поплыла на волнах наслаждения от произведённого на него впечатления. Нежность, с которой он обнимал её, дарила уверенность в его любви и счастливом будущем, но… вот только разговор с любовницей жениха уже нанёс ей душевную рану. Теперь её мысли то и дело возвращались к состоявшемуся в салоне красоты разговору с Кариной Заболоцкой, запустившему в её не испорченную душу червячка сомнений.
— Даня, – прошептала она, спустя какое-то время высвобождаясь из его объятий. — Мы опоздаем! Застегни, пожалуйста, дорогой.
— Да, конечно, – извиняющимся тоном произнёс Богдан. — Кстати, у тебя прекрасный вкус! – похвалил он Аду. — Так что ты права: платье действительно чудесное!
— А ты сомневался? – улыбнулась она, придерживая убранные в сторону волосы, чтобы они не мешали закрепить украшение. — Я же выбрала тебя, и это уже о многом говорит.
Махров понимающе хохотнул и, прижавшись губами к оголённой шее невесты, замер, а потом, вдруг прерывисто вздохнув, сказал:
— Я, и правда, иной раз не верю, что у нас скоро свадьба и что ты станешь моей женой… Иногда меня просто клинит от ревности. Раньше слышал, что так бывает, но даже и подумать не мог, что сам когда-нибудь буду испытывать это чувство. Ведь умом-то я прекрасно понимаю, что всегда должен верить тебе, что у меня нет повода сомневаться в твоей честности, но всё равно я… мне… мне кажется, что если ты когда-то дашь повод…
Она резко повернулась к Богдану и, взяв его за плечи, настойчиво попросила:
— Богдан, посмотри мне в глаза! Что ты там видишь?
И, не дожидаясь ответа, скороговоркой произнесла:
— Глаза – зеркало души. Я же люблю тебя, в моих ты всегда можешь прочитать об этом. Запомни это!
В порыве нежности он поцеловал ей сначала одну, а затем вторую руку.
— И я тебя люблю. Очень. Влюбился, как мальчишка… Будто ты моя первая любовь… Хотя... – Он задумался. — Так и есть: первая и единственная.
Ада обняла его, прижимаясь всем телом, но буквально через минуту снова отвернулась, позволяя продолжать надевать на себя украшения.
— Даня, а что у тебя с Кариной Заболоцкой? – словно невзначай поинтересовалась она.
Пальцы Махрова заметно дрогнули и упустили конец с застёжкой изумрудного ожерелья. Он чертыхнулся и, подхватив украшение, принялся молча терзать замок. Наконец его усилия были вознаграждены. Но вместо того, чтобы отстраниться от девушки, он вновь обнял Аду за плечи и прижал её спиной к своей груди, не давая тем самым обернуться к нему.
— Ничего… После того как ты ко мне переехала – ничего, – поправился он. — Не буду скрывать, она была моей любовницей до тебя… несколько лет.
— А теперь? – поинтересовалась Ада, слегка повернувшись к жениху в попытке разглядеть его лицо.
— А теперь между нами ничего нет. – Он развернул её к себе и открыто заглянул в глаза. — Позволь поинтересоваться: а откуда такие вопросы и познания о моих личных отношениях? Подружка просветила?
— Нет... – Ада усмехнулась. — Сама Карина Эдуардовна.
Глаза мужчины потемнели, лицо нахмурилось. В этот момент он стал похож на дикого хищника, подбирающегося к добыче.
— Кара?! Какого чёрта?! Где?!
— Приходила сегодня в салон, где я приводила себя в порядок, – не стала скрывать Ада, рассудив, что Богдан должен знать о выходках своей бывшей пассии.
Махров усмехнулся.
— Дай, угадаю: требовала отступиться…
